– Значит, сигнал о немедленном возвращении они получили одновременно, – задумчиво сказал Томсон. – А ураган шел с севера. Тогда почему же не успели эвакуироваться базы, расположенные ближе всего к Центральной, особенно южные? Нельзя же предположить, что ураган возник везде одновременно.
– Нет, нельзя, Сэм. Я видел завалы. Они только с северной стороны. Значит, ураган шел с севера.
– Тогда надо предположить, что скорость его распространения была несколько тысяч, даже десятков тысяч километров в час. В это я не могу поверить.
– И все же придется, Сэм, – сказал Стефан. – Только так можно объяснить, почему, получив сигнал немедленного возвращения, они не успели взлететь.
– Но зато ничто не может объяснить такую скорость распространения урагана. – упрямо возразил Томсон.
– Согласен. Но пока, я бы придерживался именно такой версии, – сказал Гарднер. – Итак, сразу же после того, как Томас послал на базы сигнал о немедленном возвращении, возникли энергетические экраны, начался ураган, и немедленно свамп прорвался на все базы. Что ты еще можешь сказать, Сэм?
– Мне непонятен один момент. Но это относится к нам. Мы были в полете почти шесть часов. Я рассказывал, что мы делали на второй базе. Этого нельзя было сделать за полчаса.
– Иногда человек делает столько за час, сколько в другое время он не сделал бы и за сутки, – начал Гарднер, но Томсон его перебил.
– Хорошо. Запишем это в раздел не поддающихся объяснению явлений. И еще. Пока мы были там, Саваж за два часа не сдвинулся с места ни на одну угловую секунду.
– Секунду ты бы не заметил.
– Ну, это я так. Короче, он не сдвинулся с места.
– Солнце не заходит там полтора года, – вдруг тихо сказала Ева-Ирен, не повернув головы и продолжая смотреть в окно. – Я же вам говорила.
Все замолчали.
– Сэм, – попросил Пьер, – лучше скажи, что это тебе показалось. Так будет лучше.
– Это мы учтем, – сказал Гарднер. – Но это ничего пока не объясняет. И ничем само не объясняется. Что еще, Сэмюель?
– Пока ничего.
– Признайтесь, – вдруг сказала Аннет ни к кому конкретно не обращаясь,– что вы считали меня немного не в себе, когда я говорила о Томасе и Радике.
– Да, я не верил, что такое может быть на самом деле. – признался за всех Гарднер.
– Может быть, и Томсон и Ирен говорят правду. Может быть, это им не показалось.
– Я очень прошу вас, – тихо произнес Готье.
– Может, все-таки пришельцы? – Аннет допила минералку и теперь с хрустом сжимала и разжимала пластиковую бутылку.
– Пришельцы, Томас Чертч и Радик Шухарт, неподвижное солнце и разность в ходе часов. – Донован принялся сосредоточенно протирать линзы своих очков. – Какие-то все это разрозненные факты…
– Джеймс, но ведь здесь могут происходить два разных события, никак не связанные друг с другом, – сказала Аннет. – Разность в ходе часов может быть вызвана чем-нибудь другим.
– Ну а то, что в помещении главного пульта все превратилось в пыль? Примерно на десять-двадцать метров в обе стороны от условной линии экватора. Ведь там все как будто за эти несколько дней прожило столетия. Мы со Стефом проверили все до самой границы установок запрета. Это не укладывается в твою теорию про злых инопланетян.
– Я же не претендую на абсолютную истину…
– Я понимаю, Аннет.
– Но, тем не менее, может быть, здесь все-таки происходят два события? – Аннет наконец отбросила в сторону искореженную бутылку.
– Да, придется пока так и считать. Меня только смущает факт, что они совпали во времени. Они должны быть как-то связаны.
– Я вот тут последнее время размышлял, – сказал вдруг Кузнецов, закончив последние дистанционные настройки своего дрона, – кому-нибудь что-то говорит словосочетание «эффект маятника»?
Присутствующие с удивлением посмотрели в его сторону.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Готье, явно думая о чем-то своем.
– Ну, мне нужны любые ассоциации, которые у вас могут возникнуть при этом словосочетании.
– У меня на память сразу приходит осциллятор, колебательный контур, генератор поля Лямзина. – Донован, развел руками, как бы давая понять, что в этом от него небольшой толк.
– Неплохо, – пробормотал Кузнецов.
– Маятник — это система, совершающая колебания, то есть показатели которой периодически повторяются во времени. – скороговоркой произнесла Линда и замолчала.
– Вполне… – неопределенно прокомментировал Владимир.
– Для меня это темный лес. – сказала Аннет. – Конрад Лоренц в последнее время часто любил повторять: «эффект маятника», «эффект маятника». И еще, вроде того: «раскачаем маятник», «или надо его хорошенько раскачать». – она нахмурилась. – Я тогда не придавала этому значения, мало ли о чем физики-квантовики между собой разговаривают.