Нет ничего проще, чем превратить трусов в храбрецов, а испытанных смельчаков, напротив, сделать малодушными. Для этого надо только выбрать тот, чаще всего единственный, миг в битве, когда медная стрелка весов дрожит, не в силах склониться в сторону той или другой чаши, и легкая, невесомая пушинка решает, какой чаше опуститься, а какой взлететь вверх.
Промедли союзники несколько лишних мгновений – и враг, численно превосходящий атакующих во много раз, успел бы, опомнившись, встретить атаку градом камней и слитным ударом воющей толпы, способной, не считаясь с потерями, задавить любой отряд просто своей численностью. Но молниеносная атака разом опрокинула фланг, и вооруженная, не знающая строя, но грозная толпа врагов в одно мгновение потеряла монолитность и боевой порыв. Под удар копий с наконечниками из твердой кованой меди, насквозь пробивающими легкие щиты незваных пришлецов, попали лишь немногие не поддавшиеся общей панике – остальные, не слушая криков вождей, уже бежали прочь с горы, несомненно, проклятой демонами болота, уже почти взятой штурмом, но оказавшейся неприступной.
И тот из защитников Полуденной – одиннадцати уцелевших воинов, четырех подростков и семи женщин, – кто только что терял последнюю надежду удержать гребень и готовился к постыдному бегству, теперь оскорбился бы напоминанием об охватившей его минуту назад слабости. Никто не скомандовал ударить на врага сверху вниз, и не нужна была никакая команда, чтобы сердце каждого возжелало того, ради чего затеваются битвы, – острейшего наслаждения убивать и убивать бегущих врагов. В затылки, в спины!.. Вслед неуправляемому человечьему стаду плосколицых катилась с горы жиденькая цепочка людей Земли, грозная в этот миг, как горный обвал, а чуть ниже и левее с жутким боевым кличем преследовали бегущих воины Рыси, нагоняли и били, били, били…
С разгону выскочили на равнину, готовые гнать и гнать врага, и гнали бы до тех пор, пока враг не опомнился, но умудренный Хуккан, поставленный Растаком командовать оборонявшим Полуденную отрядом, опомнившись первым, заорал, требуя повиновения, и хоть и не сразу, но остановил становящееся опасным преследование. То же сделал вожак союзного отряда, кажется, не потерявшего во время первой сшибки, которую и боем-то назвать было трудно, ни одного воина. Не оказалось и серьезно раненных, а двое порезанных костяным оружием и один подвернувший на спуске ногу – не потери.
Кое-как объяснились, не тратя лишнего времени на приветствия, мешая слова языков двух племен. Суор, младший вождь союзного племени, занимающего в мире Рыси точно такую же долину, понял замысел Хуккана с полуслова и теперь с неудовольствием оглядывал своих людей. И надо было бы дать вслед убегавшим врагам залп-другой, да большинство воинов бросили луки еще наверху, а иные чересчур ретивые побросали и щиты. И нет времени возвращаться, подбирать. Вот и пусть теперь идут под камни пращников, лезут на костяные гарпуны без щитов, дурьи головы!
Яростный бой, кипевший на залитом кровью, заваленном телами своих и чужих каменном валу у входа в ущелье, превратился в истребление плосколицых, едва отряд Суора ударил им в тыл. Стремительная атака разом сбила нападавших в обезумевшее стадо, вот только бежать этому стаду было некуда… Охватив врага полукольцом, люди Рыси работали размеренно, как косцы. Лишь малая часть врагов сумела выскользнуть из захлопывающейся ловушки и что было мочи драла врассыпную к спасительному лесу. В спины бегущим летели стрелы; быстро покончив с окруженными, тяжело топоча, утирая на бегу пот, воины племен Земли и Рыси, перемешавшиеся в горячке боя до того, что уже трудно было понять, кто где, гнали плосколицых с единственной мыслью – не дать уйти. Второй раз в течение какого-нибудь получаса повторялась сладость преследования бегущего без памяти врага и безнаказанного убийства, возвращения сторицей принесенного чужаками горя.
Из леса при приближении победителей вышел новый отряд пращников, и неслабо шуршащий полет стаи камней – грозное слитное гудение – наполнило воздух. Кто подогадливей, закрылись на бегу щитами – и вовремя. Не привычные камни, а округлые куски свинца ударили по нападавшим. Сразу упало несколько воинов, кто-то с криком боли и гнева, кто-то без всякого крика.
Покрытый своей и чужой кровью, Растак, забывший в азарте погони о месте вождя во время боя, позволивший ярости бойца взять верх над осторожностью предводителя, глухо зарычал – гудящий шарик ударил его в плечо. Но кто знал, что вожди плосколицых с самого начала допускали мысль о неудаче штурма и приготовили сюрприз?
Совсем рядом, коротко чавкнув, разлетелся чей-то череп.
Свинец! Драгоценный металл, малая добавка которого делает медь твердой, как камень, металл, не встречающийся в землях ближних соседей, редко и понемногу привозимый на мену из краев столь далеких, что правду о них невозможно отличить от вымысла, – этот металл жужжал смертоносными шариками, вдесятеро более убийственными, чем простые камни, и падали, падали люди…
Пожалуй, цепочке пращников, безумно щедро тратящих драгоценный припас, все же не удалось бы сдержать порыв атакующих, если бы вожди пришлых чужаков не бросили в бой еще один, по-видимому, последний резерв. Из-за чахлого леска, неведомо как произросшего на голом камне у подножья Плешивой, галопом вынесся верховой отряд.
Такого среди людей Земли не видел никто, да и воины Рыси смешались в первый момент. Каждому, кто не глух, доводилось слышать рассказы о том, что племена одного языка и близких с людьми Земли обычаев, живущие на равнине на юг и закат от пояса гор, умеют приручать диких тарпанов. Немногие со слов старых охотников, забиравшихся в давние времена далеко на восход, за саму Мать Рек, знали, что плосколицые умеют не только запрягать в сани своих ручных низкорослых оленей, но и ездить на них верхом. Низкорослые на низкорослых, они даже не казались смешными привиравшим очевидцам. Но чтобы оленьи всадники вступили в бой и вдобавок атаковали целым отрядом?!.