Ох-хо… Суетливы старческие мысли, дальнее застит ближнее. Сперва нужно исправить сегодняшнюю ошибку, и чем скорее, тем лучше. Только бы не слишком поздно…
Дожидаясь, когда Растак с Суором и вожаком малого отряда людей Вепря кончат дележ, Скарр присел на сланцевую плиту, неслышно постанывал. Стоять нет сил, а камень холодит, хоть и показалось вначале, будто прогрелся за день. Не то еще солнышко бродит по небу, не летнее. Исход весны лишь притворяется летом, а как наступит ночь, промерзнешь до костей без очага и теплой одежды. А не последняя ли это весна в затянувшейся жизни?.. Мать-Земля, дай еще силы, не торопи, сейчас не время!
Конечно, дележом остались недовольны все, и свои, и чужие, – но пошумели немного и успокоились под сверлящими взглядами вождей. Как-никак союзники. Кое-кто уже потянулся в деревню на вкусный запах. Распорядившись, кому и в какую очередь дежурить на валу, кому караулить подъем на Полуденную, а кому таскать в деревню изрядно поуменьшившиеся трофеи, вождь только теперь заметил старого чародея.
– Пришел? Какое еще важное дело?
– Только для твоих ушей, вождь, – Скарр кивнул на Юмми, – и еще для него. Он знает.
Растак сделал воинам знак здоровой рукой – отойдите, мол. Присаживаясь рядом на сланцевую плиту, чуть заметно вздрогнул – видимо, побеспокоил плечо.
– Ну?
Слушая краткий рассказ, он морщил лоб в недоумении. Потом спросил:
– Это все?
– Да. Я ошибся.
– Но хотя бы закрыл потом все Двери?
– Конечно. – Еще вчера такой вопрос показался бы старому чародею оскорбительным. Но сегодня – не вчера.
– Тогда помалкивай об этом, только и всего.
Скарр вздохнул:
– Не могу. Не нам нарушать Договор. Предки не простят. Не простят и соседи. Здесь люди Вепря, они знают, что это я открывал Дверь, а от них узнают другие. Вина на мне, значит, и на всем племени. Если те, кто пришел к нам из Запретного мира, натворят бед, жди новой войны, вождь. Ты готов к ней?
Растак оскалил в усмешке крепкие желтые зубы.
– Войны не будет, старик. Воинов Вепря осталось всего девять, из них трое тяжко ранены. Эти не доживут до завтра. Остальные утром потащатся к своим со своей долей добычи. Они не дойдут. Потом мы принесем Вепрям дары и скажем, что их воины хорошо сражались и все до одного погибли в великой битве.
– Ты собираешься их убить? – спокойно спросил Скарр.
– Да, и ты понимаешь почему. Мы стали слабы, как никогда. Никто не должен знать об этом хотя бы до тех пор, пока не окрепнут наши раненые. Люди Вепря многочисленнее нас, им очень пригодилась бы наша долина. Отпустить соглядатаев – значит вызвать войну.
– Возможно. Но не думаешь ли ты, что слухи распространяются только по нашему миру? Люди Суора знают, что бок о бок с ними сражались воины Вепря и не все они погибли в бою. Узнает их вождь, узнает Шанги. Чародеи разговорчивы. Я даже не хочу думать, какими причудливыми путями истина достигнет ушей Вепрей, но нисколько не сомневаюсь в том, что рано или поздно она их достигнет. А тогда войны не миновать, но это будет уже другая война, вождь. Страшная война, я не хотел бы ее увидеть. Нас начнут ненавидеть, как крысохвостых, и точно так же станут истреблять. Может быть, даже охотнее.
– Это будет не скоро, – возразил Растак, темнея лицом.
– Мы не знаем, когда это случится, рано или поздно. Но это случится. Хочешь совет? Дай воинам Вепря уйти, отпусти их с дарами и благодарностью. Пусть они соглядатаи, пусть. Они видели, какие у нас союзники, и поняли, что для успешной войны с нами им придется первым же ударом захватить Дверь, а это не так-то легко сделать. Мы стали слабым племенем, но, пока соблюдается Договор, слабые племена будут жить. Войны, может быть, и не будет.
Вождь долго молчал, взвешивая слова старика. Видно было, что слова эти ему очень не по душе, но нет таких своих слов, чтобы перевесили сторожкую старческую мудрость. В конце концов, кто может знать, что случится через год, два, десять? Через десять лет советы вождю будет давать уже другой чародей, ибо Скарр умрет намного раньше. Выходит, и перед зевом могильной ямы он заботится о будущем людей Земли не меньше, а больше, чем сам вождь?!
Растак не дал вспышке гнева вырваться наружу – но чего это ему стоило! Плечо просто корежило болью, словно медведь ломал. Кликнуть травниц, велеть подать макового настоя? Нет, после, когда никого не будет рядом…
– Вепри уйдут к своим, – решил он. – Моли Землю, Скарр, чтобы завтра с ними не началась война… А что ты сказал насчет тех, из Запретного мира? Их двое?
– Возможно, и двое, но один – наверняка. Думаю, он попал к людям Волка через их Дверь. Проверить недолго.
– Ты уверен, что в наш мир пролез человек, а не зверь?
– Да. Я почувствовал.
Растак в сомнении покачал головой:
– Есть разница?
– Огромная.
– К людям Волка, говоришь? Так они уже, наверно, его убили.
– А если нет? Пока я не увижу сам или вот он не увидит, – чародей кивнул на Юмми, – я не могу быть спокойным. Это нарушение Договора, вождь. Земля не простит.
– Хорошо, – решительно сказал Растак. Пора было кончать этот разговор. – Чего ты хочешь?
– Пятерых сильных воинов. Прямо сейчас.
– Хорошо. Как только уберутся плосколицые – получишь.
Скарр упрямо мотнул головой:
– Выйти надо сегодня. От крайности завтра с рассветом, но не позже. И то боюсь, не опоздать бы.
Неожиданно вождь всхохотнул – одним ртом. Глаза сузились в злые щелки.
– Ты хочешь увести пятерых? У нас каждый воин на счету! Враг за валом!
– Враг скоро отступит. Но у нас нет времени ждать. Опоздаем – будет стократ хуже.
Спокойная жутковатая уверенность в сказанном – вот что поразило вождя, и слова решительного отказа не слетели с потрескавшихся губ. Вместо этого Растак кивнул, прекращая тягостный разговор.
– Получишь пятерых. Только не сейчас – завтра. Ты на себя, старик, посмотри, куда тебе идти…
– Спасибо, вождь.
Пока вернулись, в землянке стало совсем темно, скудный свет из дымоходного отверстия в крыше не рассеивал сумрака. Солнечный диск падал за горы, устав от бесконечного кровавого дня. Юмми сбегала на площадь за огнем, затеплила глиняную плошку. Фитиль из скрученной шерсти задымил и затрещал, вокруг огонька начал плавиться топленый жир.
Скарр не лег – сел на лежанке, дрожа от озноба, кутаясь в меха. Ох, как много надо сказать, прежде чем напавшая некстати лихоманка поборет немощное тело, затуманит разум…
– Тебе холодно, дедушка? Сейчас разведу огонь.
– После разведешь. Слушай меня… внук. – Бескровные губы чародея подрагивали, с трудом роняя слова. – Сам видишь, что со мной… Надо бы мне самому, да нет сил. Наказала Земля за ошибку… Придется тебе кое-что сделать за меня…
– Я не оставлю тебя, дедушка.
– Молчи и слушай. Сегодня, когда прикажет вождь, пойдешь на Двуглавую и откроешь Дверь в мир Рыси. Половина союзников уходит. Надо бы мне открыть Дверь, да не удержать мне ее сейчас… По правде говоря, и не дойти туда. Ты справишься. Если что пойдет не так, не бойся – Шанги с той стороны услышит и поможет. Бойся не неудачи – бойся ошибки. Потом вернешься сюда… Завтра с рассветом поведешь пятерых воинов в земли племени Волка. Опять-таки надо бы мне самому, но… Растак согласится. Пойдете открыто, не прячась… На границе дадите знать о себе дымом. Если Волки не пропустят воинов – иди послом один, говори с вождем, а главное, с чародеем. Скажи – от моего имени говоришь. Тот человек из Запретного мира… его надо найти, если еще жив… – Слова давались старику все труднее. – Потом второй… мне кажется, что пришельцев было все-таки двое… его тоже надо найти…
– И убить? – тихонько спросила Юмми.
– Как можно скорее… Обоих. Ты понял?
Скарру показалось, что правнучка отшатнулась, – но, наверное, просто легкий сквозняк пригнул огонек в плошке, вот и прыгнула тень. Конечно, не дело посылать с таким поручением девчонку… а что делать, если у самого нет сил? С преследованием чужака и убийством Ер-Нан справился бы лучше, но посылать его говорить с соседями – себя не уважать… То-то посмеются над племенем, в котором старому чародею не нашлось лучшего преемника!