Снова надев ботинок, Эдвард, не обращая внимания на кровь, сочащуюся из порезанного локтя, набросил пальто на край рамы – на случай, если еще остались осколки, – подтянулся и забрался внутрь. Распрямившись, он огляделся. Гостиная была мрачная и темная, и граф не испытал ни малейшего укола совести из-за того, что варварски пачкает ковер грязной обувью.
Стоило Эдварду сделать шаг, как под ботинком захрустело стекло, и снова завизжала женщина. Повернув голову, граф заметил горничную, спрятавшуюся за кресло.
– Где Флоренс? – отрывисто спросил он. Визг тотчас оборвался.
– Она наверху, – указала девушка на потолок. – Сегодня еще не спускалась. Да и вчера тоже.
Стиснув зубы, Эдвард, прыгая через ступеньки, помчался на второй этаж. Вот и еще один грех на совести Кэтрин: Флоренс, его смелая и любопытная Флоренс, начала бояться изучать и познавать мир, предпочитая одиночество.
– Флоренс! – прорычал он, словно дикий зверь, не зная, за какой дверью прячется девушка. – Флоренс, выходи немедленно!
Она появилась с удивленным восклицанием. Похоже, девушка причесывалась, потому что в руках у нее был черепаховый гребень, а волосы рассыпались по плечам. Лицо было бледным, под глазами лежали тени. Несмотря на то, что Флоренс еще не спускалась, она была одета в платье для выхода.
– Эдвард? – потрясенно спросила девушка, пытаясь собрать волосы и смущаясь того, что они непослушно рассыпаются. – Что ты здесь делаешь?
Эдвард быстро приблизился, схватив милое лицо в ладони и целуя поочередно две удивленно изогнутые брови. Кожа была холодной, как у русалки.
– О, Флоренс, – прорычал Эдвард, не зная, как вложить в такое короткое слово все, что чувствует. – Я безумно люблю тебя. Я так сильно люблю тебя, что мне самому страшно! Я хочу, чтобы ты вернулась. Я хочу сделать тебя счастливой.
Флоренс, приоткрыв рот от изумления, молча уставилась на него. Эдвард смотрел на нее не отрываясь, мысленно умоляя поверить ему.
– Вот это да! – раздалось сзади. Голос, который заставил Эдварда напрячься помимо воли. – Поглядите, кто ворвался в наш скромный дом, чтобы заполучить свою добычу!
В дверях соседней комнаты стояла бывшая любовница Эдварда, облаченная лишь в тонкий розовый пеньюар и ничуть не смущенная этим.
– Держись подальше от нас, Имоджин!
– Вы знакомы? – удивилась Флоренс.
Эдвард внутренне застонал. Он полагал, что племянница Кэтрин уже давно выложила Флоренс всю историю их отношений, но, оказывается, она приберегла главный козырь на потом. Теперь она стояла, довольно сложив руки на груди и улыбаясь.
– Эдвард знаком со множеством женщин, дорогуша, – мурлыкнула Имоджин, жмурясь от удовольствия. – И знаком весьма тесно. Поверишь ли, он так неутомим, что может делать это целую ночь напролет! Да-да! Настоящий жеребец! Он знает, что нашептать на ушко женщине, чтобы она сама отдалась ему. А потом он берет ее раз за разом, словно животное, правда, Эдвард?
– Попридержи язык, – предупредил граф, хотя и понимал, что Имоджин не остановится. Флоренс переводила потрясенный взгляд с Эдварда на племянницу Кэтрин, а Имоджин улыбалась, словно гиена.
– Он уже играл с тобой в хозяина и рабыню, детка? – продолжала она и, заметив испуг в лице Флоренс, поняла, что не ошиблась. – Эдвард очень любит эту игру.
Все это было чистой воды блефом, но принесло свой результат. Девушка растерянно смотрела, пытаясь спрятать руки за спиной, словно они до сих пор были стянуты бархатными путами. Эдвард заметил этот жест и снова мысленно выругался. Проклятая стерва заставила Флоренс думать, что она всего лишь одна из многих, с кем он развлекался подобным образом!
– Нет, – тихо, но твердо произнес он, глядя Флоренс прямо в глаза. – Ни с кем до тебя я не делал этого. Поверь мне. Ты – единственная женщина, которую я любил и люблю.
Смех Имоджин был острым как бритва.
– Боже мой, дорогой! Да ты не в себе, если говоришь подобное! Оказывается, совращение невесты брата – занятное дело. Неужели запретный плод так сладок?
Эдвард не ответил. Он вообще не слышал ничего, кроме взволнованного дыхания Флоренс. Он столько преодолел, чтобы добиться ее, что теперь будет умолять о прощении хоть на коленях. Чужое мнение его ничуть не беспокоило.
– Я люблю тебя, слышишь? – сказал он резко. – Понимаешь ты это? Я хочу жениться на тебе, если ты позволишь! Я хочу, чтобы наши судьбы соединились навсегда.
– Жениться? На мне? – затрепетала Флоренс, не веря своим ушам. Как раз в этот момент на лестнице раздались шаги. Кэтрин, похоже, уже пришла в себя после пережитого потрясения, а потому вполне могла навредить еще более.
Именно с этого она и начала.
– Ты видишь, что происходит? – ядовито спросила женщина скрипучим голосом. – Видишь, каков он? Моя Имоджин была права. Моя Имоджин – янтарь в куче пыльного песка, она такая одна! Обычно все мужчины падают к ее ногам, но только не граф Грейстоу! Не значит ли это, что у него вообще нет сердца? Уж если он сумел лгать ей, сумел обвести вокруг пальца мою Имоджин, то тебе, Флоренс, он лжет наверняка!
Флоренс молча смотрела на нее. Эдвард подавил желание оттолкнуть старую ворону прочь.
– Я никогда не лгал Имоджин. И я не лгу Флоренс! Кэтрин, прочти те письма, что писал мой отец, и ты поймешь, как смешна твоя ненависть. Отец любил тебя. А я люблю Флоренс и не откажусь от нее. Я никогда не поступлю с ней так, как мой отец поступил с тобой.
На несколько секунд воцарилась тишина, каждый из троих готовился к новой схватке за доверие Флоренс. Но именно она прервала молчание.