— Я не помешал? — выдержка не изменяет и сейчас, голос спокойный.
Они резко отлетают друг от друга. Морда парня смущённо-довольная. Женя же красиво краснеет, уставившись почему-то на мой голый торс.
— Дима, — нервно лепечет, все же поднимая взгляд в район губ, — Я тебя сегодня не…
— Не ждала. Я уже понял. Мне, что заранее всех предупреждать о своем приезде, чтобы подобных сцен больше не наблюдать?
— А это кто, Джина? — подает голос утырок.
— Мой дядя, — отвечает машинально и всё же наконец-то смотрит мне в глаза, — Дима, мне девятнадцать лет уже.
— Я в курсе. Поздравляю! — не сдерживаю ехидного смешка, — А теперь будь хорошей девочкой и иди в дом. А ты, — перевожу взгляд на недоделанного кавалера, — в машину и свободен.
Я не сомневаюсь, что меня послушает и он, и она. И не таких «ломал». Захожу обратно в дом и останавливаюсь по центру холла. Считаю. На восемь слышу звук открываемой двери.
Меня всё ещё трусит внутри от злости. Не понимаю почему. Ведь ей уже реально можно обниматься, целоваться, встречаться с парнями. Некоторые даже рожают в таком возрасте. Повел себя, как мудак.
Поворачиваюсь и вновь накатывает волна неконтролируемого возбуждения. Да что ж такое, бл**ь? Пожалуй, мой подарок будет в самый раз. Избавлюсь от ненужного соблазна.
5
Женя
С шести утра начинают сыпаться поздравления. Каждый раз, с замиранием сердца, в ожившем телефоне надеюсь услышать или хотя бы увидеть поздравления от него. Ближе к вечеру включаю самовнушение:
«Дура! Угораздило же так вляпаться. Ты для него просто насильно навязанная обязанность. Племянница, хоть и двоюродная. Здесь без шансов. Пора забыть и успокоится! И не смотри больше в его обалденные глаза, как идиотка. Вокруг него куча шикарных девушек крутится. С идеальной, модельной фигурой. Ты не чета им. Одним словом — толстозадая. Смирись! У тебя сегодня день рождения. Ты идёшь в клуб с друзьями. Найдёшь себе идеального парня. На мордашку ты же красавица! Всё! Проехали! Это просто увлечение, которое нужно пережить. Он хотя бы понимает, что ходячая мечта многих? Стоп!» Аутотренинг зашёл в тупик.
В клубе отрываюсь по полной. Клеятся многие. Мне никто не нравится. Пока не подошел Дастин. Красивый парень. Подсевши к нам, он сразу же влился в компанию. Весёлый. Повторюсь, красивый. Мне оказывал недвусмысленные знаки внимания. И я повелась. Как папа говорил «клин клином!». Решила попробовать. Бросила всех типа друзей. Мы поехали к океану. Пили с горла шампанское сидя на песке. Разговаривали. Смеялись. Мне было хорошо с ним. Даже когда приехали к дому и Дастин притянул меня к себе и поцеловал, я расслабилась в попытке получить удовольствие. Приятно, не спорю. Но, не то, чего я ожидала. Начала мягко его отталкивать. Нужна практика. И всё будет ок!.
Лишь одна фраза перечеркнула все мои старания:
— Я не помешал? — этот голос узнаю даже среди миллиона других.
Стало до ужаса стыдно. Пока не обернулась. Тогда появились совсем другие чувства. Впервые вижу его по пояс обнаженного. Краснею, потому что не могу оторвать взгляд от идеального торса. Все как я люблю. В меру накаченные бицепсы, трицепсы, грудная клетка… и остальная хренетень, названий которых я не в курсе (анатомия человека не моё!). Пресловутые кубики тоже присутствовали. Только не так явно выражены, как на картинках в интернете. Давлюсь слюней. Почему же он, сволочь такая, появляется в самый неподходящий момент? Такой весь совершенный. И всё портит. Что-то отвечаю ему, подымая глаза к губам. Знаю, его поцелуй не был бы просто приятным, а мягко сказать — крышесносным. Впервые в жизни становится влажно между ног только при взгляде на мужчину. Раньше я на него реагировала более адекватно. Да, нравился, восхищалась, даже можно сказать болела им, но никогда не было такой реакции. А сейчас какой-то непонятный всплеск гормонов. Взбесившейся!
Дастин что-то спрашивает, отвечаю на автомате и смотрю ему в глаза. Голод? Первобытный! Или показалось? Моей яйцеклетке это не объяснить, она организовала потоп для принятия понравившегося самца.
— Дима, мне девятнадцать лет уже, — говорю, чтобы он перестал считать меня маленькой девочкой.
Но следуют обычные приказы. Таким голосом, что ослушаться невозможно. Показалось! Возбуждение моментально слетает. Остается только неприятная субстанция между ног. Набирает обороты дикая злость. Какого???
— Джина, а сколько лет твоему дяди? — подает голос, как его?
— Двадцать восемь.
Через два месяца будет двадцать девять, договариваю мысленно.