Тейта тревожила мысль, даст ли им Клер время, позволит ли получше узнать друг друга. Доверится ли она ему настолько, чтобы разделить с ним свою боль. И сможет ли он сам пойти на риск и открыть ей душу.
Ужин длился долго. Они болтали как добрые друзья и даже успели выяснить, что их взгляды на политику сходятся, что они любят одних и тех же писателей, а вот их вкусы в музыке были совершенно противоположны. Тейт обожал джаз, а Клер была поклонницей рок-н-ролла. В конце концов они решили, что каждый останется при своем мнении.
Официант убрал тарелки из-под десерта, налил им по второй чашке кофе, и Клер удовлетворенно откинулась на спинку кресла.
— Кажется, я переусердствовала с едой, — вздохнула Клер, — но она того стоила.
— Как насчет того, чтобы прогуляться после кофе?
Она улыбнулась.
— Идея просто отличная. В этом случае я не буду испытывать угрызений совести за то, что набрала массу лишних калорий.
— На мой взгляд, для тебя это небольшой вред.
— Очень мило с твоей стороны, но этому тридцатипятилетнему телу не так-то легко становится поддерживать форму.
— Уверяю тебя, несколько дней назад в спортзале оно было в великолепной форме, — возразил Тейт.
— Твой комплимент придаст мне сил, когда буду надрываться на следующей тренировке, — улыбнулась она.
— Ты это делаешь каждый день?
— Пару раз в неделю. Боюсь, я совсем разленилась. — Клер окинула его взглядом. — А ты отдаешь предпочтение бегу, верно?
— Да. Как ты догадалась?
— По твоим ногам.
— Надеюсь, они привели тебя в восторг.
Она ничего не ответила, но в ее глазах плясали смешинки.
— Молчание такого рода тяжким бременем ложится на мое себялюбие, миссис Дункан.
— А вам, мистер Ричмонд, вовсе не требуется лишнее подтверждение ваших великолепных физических данных, так что я ни за что не стану потакать вышеупомянутому себялюбию, — насмешливо сказала она.
Тейт, все еще улыбаясь, подписал чек и встал из-за стола.
— У тебя вид весьма довольного собой человека, — отметила Клер и, взяв сумочку, тоже поднялась со своего места.
— А я как раз в этот момент превозносил самому себе хвалу за прекрасный вкус в выборе партнеров на ужин. Сегодня я просто превзошел самого себя.
Клер колебалась.
— Ты что, игрок, Тейт Ричмонд?
Он бросил на нее озадаченный взгляд.
— Сто лет не слышал этого выражения.
Она не смутилась. Скорее наоборот, у нее на лице была написана решимость услышать ответ на свой вопрос.
— Мой отец и братья так называют мужчин, которые слишком увлекаются флиртом, — пояснила Клер.
Тейт протянул руку, и почему-то этот дружелюбный жест показался ей символическим.
Она медленно приняла его ладонь в свою.
Он обвил ее хрупкие пальцы своими — сильными и тонкими.
— Твоя семья начинает производить на меня впечатление несокрушимых жизненных принципов.
— Так оно и есть, — с горделивой улыбкой согласилась она. — Но ты не ответил на вопрос.
— Нет, я не игрок. Я был честен с тобой, когда сказал, что уже давно ни с кем определенным не встречаюсь. Больше года, пожалуй, если ты хочешь знать точно.
— Мне нужно было удостовериться, — объяснила Клер, пробираясь вслед за ним к выходу из ресторана.
— Я бы не стал тебе лгать в таком важном вопросе.
— Тебя послушать, так извечные правила игры между мужчиной и женщиной изменились, — заметила Клер.
Они покинули переполненный зал через французские двери, ведущие в прекрасно спланированный, ухоженный сад курортного комплекса, изобилующий экзотическими растениями.
— Весь мир в наше время изменился, — задумчиво отозвался Тейт. — Но люди тем не менее пытаются игнорировать этот реальный факт, если он их не устраивает.
— А сам ты имеешь дело именно с реальными фактами жизни. Я это поняла по твоему голосу.
Тейт кивнул. Они с Клер как раз остановились у сверкающего под мощными прожекторами всеми цветами радуги фонтана в самом центре сада. Тейт долго молча разглядывал монетки, поблескивающие на мелководье по краю фонтана, брошенные туда туристами по давней традиции.
Когда Тейт наконец заговорил, голос его звучал нарочито спокойно, но в сторону Клер он не обернулся:
— Твой хрустальный шар прорицательницы работает прямо на славу.
Неподалеку послышались чьи-то шаги. Тейт повернул голову на звуки, заметил тех самых двоих мужчин, что сидели в ресторане за соседним столиком. Он проследил, как они медленно, наслаждаясь хорошим вечером, проследовали мимо фонтана. Клер, случайно или нарочно — он не понял, повернулась к ним спиной, и через несколько секунд они скрылись в тени дальней аллеи и исчезли из поля зрения Тейта.
Клер напряженно всматривалась в профиль своего спутника.
— И что ты там видишь? — наконец спросил Тейт.
— Большую внутреннюю силу и целеустремленный характер, а еще налет разочарованности, но ее причина мне неведома. — Она умолкла, но с еще большим напряжением впилась взглядом в его лицо, как только он повернулся, чтобы посмотреть ей прямо в глаза.
— И все? — Тейт не стал тратить бесполезные усилия, чтобы скрыть рвущееся изнутри желание. Это было настолько мощное чувство, что оно наверняка выжгло неизгладимый след даже у него в душе, не говоря уж о лице.
Клер судорожно вздохнула, но на вопрос не ответила.
— Я бы не возражала против обещанной прогулки, — напомнила она.
Тейт молча кивнул.
Они зашагали дальше, рука об руку, в молчании, которое никто из них не осмеливался нарушить.
Теплый, солоноватый бриз приятно остужал разгоряченную кожу. Они тихонько бродили по извилистым дорожкам курортного комплекса. Одна из них привела к пляжу, и они, скинув обувь, продолжили путь по щиколотку в ласковой пене атлантического прибоя.
Клер с наслаждением отбросила все мысли о времени, о проблемах, о Тома с его помощником, наверняка маячивших где-то поблизости, и с головой окунулась в необычное ощущение удовольствия от близости Тейта. Никогда в жизни ей не приходилось чувствовать себя до такой степени женщиной.
Острота этого чувства сладкой мукой отзывалась в сердце Клер и заставляла гадать — каково это, заниматься любовью с Тейтом Ричмондом. Он ее искушал своей чисто мужской красотой, своей врожденной прямотой и неожиданной нежностью; иногда она даже не давала себе отчета, чем именно он так ее притягивал, но факт оставался фактом — притяжение это было настолько сильным, что она терялась, не зная, как же ей реагировать. Однако Тейт, помимо всего прочего, еще и воскрешал в ней неприятные воспоминания.
У ее бывшего мужа был талант вызывать у нее чувство неполноценности. Ей казалось, что она обязана постоянно совершенствоваться, чтобы иметь право хотя бы находиться рядом с ним. Уже после первых двух-трех лет брака Даррен ясно дал ей понять, что ему недостаточно, чтобы она была просто самой собой, и неуверенность в себе отравляла Клер их совместную жизнь.
Она держала свои сомнения в тайне, с головой углубившись в работу и стараясь не развеивать иллюзий родителей о ее безоблачном семейном счастье. Но эта вечная ложь нанесла ей тяжелейший моральный урон, и после смерти пятилетнего Джейсона она лицом к лицу столкнулась с необходимостью расставить все точки над i. Прошло немало времени, прежде чем она поняла, что постоянная неудовлетворенность Даррена женой на самом деле лишь отражала его неудовлетворенность самим собой.