— Да. Они с Томом поженились прошлым летом и уже тогда мечтали о большой семье. Похоже, их мечта начинает сбываться.
Ее вдруг пробила дрожь, несмотря на теплый вечер и согревающие объятия Тейта. Ей было непросто взять себя в руки, но следующие слова прозвучали очень искренне:
— Я рада за них. Я знаю, что это такое для женщины — хотеть ребенка.
— Ты хочешь детей?
«Хочу. Иногда это желание равносильно желанию жить», — чуть не высказала она свои сокровенные мысли вслух.
— Конечно.
— Сколько?
«Сколько смогу родить, — подумала она. — Полный дом». И опять эти мысли остались при ней, а ответ прозвучал разумно:
— Этот вопрос должны решать двое.
— Что бы тебе хотелось дать своим детям? — продолжал допытываться Тейт.
— Безупречное здоровье, — без малейшего колебания отозвалась Клер.
Об этом чуде она молила Бога для Джейсона, когда в три с небольшим ему поставили диагноз «лейкемия». Чуда не случилось, но лишь о нем она стала бы вновь молить, если бы жизнь подарила ей еще детей.
— А еще? — задумчиво спросил Тейт.
— Все очень просто, — сказала она. — Я хотела бы, чтобы они чувствовали такую же любовь и заботу, как я, когда была ребенком. А еще я хотела бы передать им те жизненные ценности, что достались мне от родителей.
— Мир суров.
— Временами — слишком суров.
Клер умолкла, прижавшись спиной к груди Тейта, в объятиях его сильных рук, и воспоминания о Джейсоне вдруг хлынули на нее потоком. Те самые воспоминания, которые с самой его смерти она старалась не допускать в свои мысли.
Она по-прежнему сильно тосковала — особенно вот в такие непредвиденные минуты покоя — по дивному ощущению его теплого тельца у себя на руках, по его родному детскому запаху. Случались мгновения, когда она отдала бы годы жизни, лишь бы услышать его заливистый смех.
Его смерть оставила брешь в ее ду-ше, брешь, которую уже никогда ничем не заполнить, и неважно — будут у нее еще дети или нет. Да, она тосковала по сыну, но тоска эта уже не была той рвущей сердце на части мукой, что изводила ее первые месяцы после его смерти. Со временем острота боли ушла, смягченная бальзамом счастливых воспоминаний. Наученная горьким опытом, она научилась черпать силы в этих воспоминаниях, когда тоска по сыну грозила захлестнуть ее.
Клер знала, что никогда не привыкнет к отсутствию Джейсона. Тяжелее всего ей давались дни его рождения. И годовщины смерти. Женщина, как она теперь точно знала, способна забыть мужчину, который предал ее и разрушил ее мечты, но женщине не дано забыть своего ребенка или стереть из памяти воспоминания о нем.
— Ты где, Клер?
Она вздрогнула при звуках его голоса.
Тейт выпрямился и повернул Клер так, чтобы ему было видно ее лицо.
— Что случилось? — мягко спросил. — Ты вдруг отдалилась от меня…
Клер, дрожа всем телом, встретилась с ним взглядом. Яркий свет луны позволял ему все видеть отчетливо. Позволял ему отчетливо видеть ее. «Что он прочел на моем лице?» — гадала Клер. Ответить на собственный безмолвный вопрос не составило ей труда. Он видел перед собой лицо женщины, которая нечаянно и неосторожно перенеслась в прошлое и в ту боль, что там жила.
Тейт с силой сжал ее плечи.
— Расскажи мне, что происходит, — не отступал он.
Клер покачала головой, но это не было ответом, скорее непроизвольным жестом. Она знала, что может рассказать Тейту о прошлом. Как знала и то, что поделиться с ним своим горем ей просто необходимо. Он заслуживал того, чтобы узнать правду. Да и сама она заслуживала увидеть, как он к этому отнесется. Если она надеется на долгие, искренние отношения между ними, она не должна иметь от него секретов.
— Скажи мне, — настойчиво попросил Тейт. — Ведь я вижу — что-то действительно случилось.
— Мне холодно, — шепнула она, содрогаясь всем телом.
Тейт нахмурился, а потом дотянулся до брошенного неподалеку свитера. Накинув его Клер на плечи, спросил:
— Так лучше?
Она кивнула. Взгляд ее, как приклеенный, не отрывался от его лица. В эту минуту она особенно остро осознала, как он нужен ей. После ухода Даррена она не верила, не позволяла себе верить, что встретит мужчину, в котором будет до такой степени нуждаться. Сила этого чувства приводила ее в смятение. А что, если Тейт отвернется от нее?
— Вдруг между нами словно выросла глухая стена, и я теряюсь в догадках — почему это произошло. Помоги мне понять, что с тобой не так?
Она вздохнула.
— Я даже не знаю, с чего начать.
— С самого начала, потому что я нутром чувствую — все это напрямую связано с твоим страхом продолжать наши отношения.
Он прав. Конечно, он прав. Клер, прижав пальцы к виску, вглядывалась в Тейта.
Он потянул ее ладонь, поднес ее к губам.
— Пожалуйста, не замыкайся в себе, — умоляюще произнес он, прежде чем оставить поцелуи на кончике каждого пальца.
— Я не хочу слишком сильно привязаться к тебе. — Слова сорвались с ее языка прежде, чем она успела взвесить: стоит ли говорить их или нет. — Я не могу допустить, чтобы ты был мне жизненно необходим. Если это случится, а тебя не будет рядом, я не хочу снова…
Тейт, потрясенно откинув голову, воскликнул:
— Почему ты думаешь, что я брошу тебя в трудную минуту? Я не отталкиваю людей и не предаю их. На меня это совсем непохоже, и ты должна была это уже понять.
Ей так хотелось верить ему. Но он сам рассказал ей о своих прошлых недолгих связях с женщинами. Всю жизнь он самозабвенно работал, продвигался по служебной лестнице — и избегал настоящих, глубоких отношений с женщинами.
— Именно так поступил с тобой твой бывший муж? — Тейт отбросил всякую осторожность и задавал прямые вопросы, надеясь выяснить все до конца.
Она кивнула.
— И ты будешь и меня считать таким же, пока я не докажу обратного? Что ж, по крайней мере теперь ясно.
— Я вовсе не это…
— Разве нет, Клер? — перебил он. — А у меня создалось впечатление, что мне придется доказывать, что я не чета ему. Только я не понимаю, какого черта взваливать на меня чужие грехи?
— Ты не понимаешь, — с нажимом произнесла она.
— В таком случае помоги мне понять.
Клер попыталась высвободиться из его объятий.
Он не разжал рук.
— Нет, Клер. Я хочу услышать искренний ответ. Тебе от этого не уйти.
Она вся напряглась.
— Я не заслуживаю такого отношения, — глухим голосом сказала она.
— Вот как? Ты посчитала меня виновным в тех преступлениях, которых я вовсе не совершал — как же мне не злиться?
Здравый смысл и чувство справедливости говорили ей, что причины обижаться у него действительно были.
— Ты прав.
— Поэтому мы и не занимались любовью?
Она кивнула с величайшей неохотой.
— Частично.
— А что еще?
— Мне нужно рассказать тебе что-то очень важное, — наконец решилась Клер. — Ты должен это знать.
— Я слушаю.
— Я родила от Даррена сына.
Тейт был потрясен.
— Где он? Почему ты до сих пор ни словом не обмолвилась о нем?
— Его нет, — прошептала она едва слышно.
— Его забрал твой бывший муж?
Она покачала головой.
— Как бы я хотела, чтобы это было именно так. Тогда бы я могла… — Клер оборвала себя, вспомнив, что изменить прошлое не в ее силах. — Мой сын умер.
— О Боже! — выдохнул Тейт, и его пальцы разжались. Он притянул ее к себе и спрятал в своих объятиях.
— Это случилось три года назад.
— Приблизительно тогда же, когда и развод?
— За несколько месяцев до того, как Даррен передал все необходимые для развода бумаги своему адвокату.
— Это тот самый горький опыт, о котором ты говорила позавчера вечером? — догадался Тейт.
— Да.
— Как это случилось?
Она обвила его руками за шею, инстинктивно еще сильнее прильнула к нему в поисках тепла и защиты. Его объятия стали крепче. Сочувствие и нежность, исходящие от него, проникали в ее исстрадавшееся сердце, потихоньку облегчали щемящую тоску. Клер никогда не думала, что мужчина способен на такое сострадание, которое смягчит боль ее потери.