— Не хочу возвращаться, — призналась Клер, когда день уже клонился к вечеру. Они расстелили покрывало прямо на песке в северной стороне бухты и устроили пикник. Сейчас она, стоя на коленях, убирала остатки ленча обратно в корзину.
Тейт обернулся к ней, улыбкой показав, что полностью разделяет ее чувства. Но реальность — дама суровая и требовательная, а потому он понимал, что иного выхода, кроме как возвратиться в Майами, у них нет.
— Против реальности не попрешь, а?
Клер расхохоталась.
— Вы бесподобны в выражениях, мистер Ричмонд.
— А вы бесподобны во всех отношениях, миссис Дункан.
Тейт обласкал взглядом всю ее, покрытую легким загаром, словно старался увековечить в памяти каждую клеточку ее лица и тела. Темные стекла очков скрывали от нее беспокойство в его глазах, но в нем неотвратимо росло тревожное сомнение — захочет ли она ради него еще раз рискнуть своим сердцем.
— Не хочешь немножко растрясти тот обед, что мы сейчас проглотили? — небрежным тоном спросил он, пряча за простым вопросом другие, куда более сложные.
Она кивнула и поднялась с колен. Тейт протянул руку за корзиной. Клер, стряхнув песок с одеяла, сложила его, приткнула между ручками корзины и зашагала рядом с Тейтом вдоль узкой полоски пустынного пляжа.
— Предварительные заявления обвинителей наверняка займут добрую половину первой недели процесса, — произнес он через пару минут, — даже при том, что судья Бентон определил жесткий регламент. Пока длится эта часть процесса, мое присутствие не обязательно, и я слетаю на несколько дней в Вашингтон.
— Работаешь над следующим делом? — поинтересовалась она.
— Точнее, над несколькими.
Клер едва не споткнулась.
— А сколько дел одновременно ты обычно проворачиваешь?
Тейт хотел было смягчить для нее удар и не рассказывать о сумасшедшем ритме своей жизни, но тут же передумал. Она заслуживала правды. — В том случае, если я не занят в каком-нибудь долгосрочном секретном расследовании, то… у меня в руках обычно крутится десяток-два дел.
— Долгосрочном секретном расследовании, — медленно повторила она. — Ты не раз упоминал, что твоя работа бросает тебя из одной точки земного шара в другую.
— Точно.
— Личную жизнь в таких условиях наладить непросто. Трудно поддерживать с кем-то близкие отношения.
— Абсолютно невозможно, — согласился он, сознавая, что этими словами, может быть, разрушает собственное счастье.
— Я начинаю понимать, почему ты никогда не был женат.
Теперь настала очередь Клер столкнуться с проблемой, стоившей ему за последние годы стольких бессонных ночей. Сам он уже понял, что жизнь без прочных отношений лишала его близкого человека, который разделил бы с ним радости и печали; лишала его семьи и возможности излить накопившуюся нежность и заботу на любимую женщину.
Долгие годы он верил, что вполне проживет и без всего этого. Теперь же знал, как сильно ошибался. Жизнь, которую он вел, его больше не устраивала. И больше он не мог с ней мириться.
— Это дело выбора, Клер. Когда я сделал свой выбор, то исходил из самых лучших побуждений. Если честно — я пока не встречал женщины, способной долго терпеть не мужа, а временного гостя в своей спальне. К тому же при такой напряженной ответственной работе страх за то, что творится дома, может свести человека в могилу. В министерстве юстиции у меня много друзей, женатых и во второй, и в третий раз. Проблема остается все та же — не хватает времени для детей и жены. Для большинства моих коллег эта проблема стала чем-то вроде постоянно возвращающегося ночного кошмара. Не желал бы я себе подобной судьбы.
— Учитывая все, что ты рассказал, можно сделать вывод, что успех или крах отношений полностью зависит от женщины и от ее требований к тебе.
— Должен же кто-то прижать к ногтю негодяев разного рода, — пошутил он, но эта попытка разрядить атмосферу даже ему самому показалась не очень удачной.
— Я могу лишь приветствовать результаты твоей работы, — серьезно ответила Клер. — Такие люди, как Энрике Сантьяго, должны быть за решеткой. Но мне ужасно жаль, что у тебя не остается времени для того, чтобы создать семью и получить заслуженный кусочек личного счастья.
— Как ты только что сказала, все зависит от женщины.
— Твоя карьера для тебя — главный интерес в жизни, — задумчиво протянула она.
— Всегда была, — честно ответил Тейт.
Он мог бы, но не стал добавлять, что ради нее хотел бы все изменить. У него не было уверенности, что все получится. Второй причиной его поездки в Вашингтон — правда, Клер он этого сообщать не собирался — была встреча с его начальством. Но пока окончательное решение не принято, он не хотел ни себя, ни ее тешить иллюзиями насчет будущего. Кроме того, в нем вовсе не было уверенности, что она так же, как и он, хочет, чтобы они всегда были вместе.
Они вернулись к тому месту, откуда начинался их путь по пляжу. Тейт взглянул на яхту, покачивающуюся ярдах в двадцати от берега, где глубина бухты позволяла бросить якорь.
Клер рассеянным жестом пригладила волосы. Опустив руки, она произнесла с грустью в голосе:
— У тебя душа вечного бродяги, Тейт.
— Именно таким я и считал себя все эти годы.
Поставив корзинку на песок у своих ног, он привлек Клер к себе. Она вся напряглась в его объятиях, но через несколько секунд — очень неохотно, как ему показалось, — все-таки обвила его талию и прильнула к нему. Облегчение затопило его сердце. Может быть, не все для него еще потеряно.
Чуть погодя Клер высвободилась из его рук и подняла на него глаза. Подбородок у нее заметно дрожал, но она распрямила плечи и заговорила спокойным и ровным, как обычно, тоном:
— Нам пора возвращаться. Впереди у меня тяжелая неделя, да и сегодня вечером еще нужно заглянуть в больницу.
— Знаю.
Она сдвинула очки наверх.
— Спасибо за твое предостережение. После развода я твердо пообещала себе, что больше никогда не стану путать свои фантазии с реальностью. Твое напоминание оказалось очень кстати, особенно после вчерашней ночи.
Не только сами слова и словно бы чужой голос, но и отстраненное выражение ее лица как током ударили Тейта.
— Я вовсе не собирался предостерегать тебя, Клер, — вырвалось у него. — Ты неправильно поняла меня…
— Разве? Ты только что очень вежливо, но вполне ясно дал мне понять, что мне не следует питать насчет тебя каких-либо надежд. Для меня это было немножко неожиданно, но я приветствую твою откровенность.
Он схватил ее за руку, не позволив уйти.
— Я только хочу, чтобы ты поняла, что жизнь предъявляет ко мне такие требования, с которыми нелегко справиться.
«А я очень хочу, чтобы ради меня ты рискнула их преодолеть», — промелькнула у него в сознании мысль.
Она вырвала руку.
— Ты ждешь, что я с ними справлюсь?
Тейт на это рассчитывал, он молился в глубине души, чтобы это случилось.
— Я прошу тебя попытаться.
— Не знаю, смогу ли я, — отозвалась она. — Мне нужно подумать.
Высказанные напрямик слова задели его. Внутренний голос нашептывал, что он не должен позволить гордости стать на пути своего счастья. Но и здравый смысл, и его чувства к Клер убеждали Тейта, что он правильно поступил, рассказав ей о себе со всей откровенностью. Этого требовало не только его прошлое, но и ее будущее.
— Никто не смог бы попросить о большем, — хмуро кивнул он. — И я не прошу о большем… пока. Я не кривил душой, говоря, что не хочу воспользоваться твоей слабостью. — Тейт на миг замолчал, выискивая в ее лице хоть намек на какие-то чувства к нему. Но ее отчужденность была по-прежнему очевидна. — И я не кривил душой, когда сказал, что ты очень дорога мне.
— Я отчетливо помню все, что ты говорил, Тейт. — Клер бросила взгляд ему за спину и добавила тем же спокойным тоном: — В бухту пожаловали гости. Конечно, это, может быть, и Тома, но я сильно сомневаюсь. Он, как правило, держится на расстоянии.
Тейт и сам уже услышал шум мотора приближающегося катера. Его первая мысль была об оружии. Оно осталось в каюте «Моргана», и Тейт в душе проклинал свою оплошность. Второй его мыслью было как можно быстрее спрятать Клер на яхте. Они определенно играли с огнем.