Тот сдвинул густые брови.
— Я имею в виду твоего друга — Тейта Ричмонда.
— Откуда ты знаешь? — едва слышно произнесла она. Ведь они так тщательно скрывались ото всех. Кто и как мог узнать о них? — Тома, — высказала Клер вслух свою догадку.
Мигель покачал головой.
— Он слишком уважает тебя, чтобы посягнуть на твою личную жизнь.
— Но тогда откуда ты можешь это знать, папочка?
— Я уже довольно давно догадывался. К сожалению, теперь ваш секрет известен всему миру.
— Не понимаю. — Клер казалось, что она сходит с ума.
— Сейчас поймешь.
Он потянулся сквозь опущенное окно в машину, достал газету и нетерпеливо развернул ее.
Если бы даже кто-нибудь заранее предупредил ее о том, что с ней случится, Клер все равно бы не поверила, что ее жизнь попадет в такой ураган, что ее сорвет с якоря и унесет без руля и ветрил навстречу всем враждебным стихиям.
Уставившись расширенными от ужаса глазами в газету, она поняла, что перед ней открылась прямая дорога в преисподнюю и дверь туда ей услужливо распахнула пресса — кричащим заголовком на самом верху первой страницы: «Предосудительная связь свидетелей обвинения по делу Сантьяго».
Клер заморгала, увидев под заголовком сероватый снимок. Качество фотографии оставляло желать лучшего, но никаких сомнений в его подлинности у Клер не было.
Снимок запечатлел последние минуты перед выходом из уединенной бухты «Моргана», а на борту судна обнимающуюся пару в купальных костюмах: Клер Альварес Дункан, судебного медэксперта, дочь почтенного адвоката Мигеля Альвареса, а также Тейта Ричмонда, следователя по особо важным делам министерства юстиции, производившего арест Сантьяго и являющегося свидетелем со стороны обвинения. Какая разница, что в тот миг Тейт всего лишь поддерживал ее, потому что яхту раскачивало на волнах, которые поднял вторгшийся в их уединение катер! На снимке все выглядело так, словно их застали в недвусмысленной интимной обстановке.
Клер, вся вспыхнув, выпрямилась и повернулась к отцу.
— Просто не верю, что все это происходит наяву.
— Защита, разумеется, потребует твоего вызова в суд. — Спокойный тон отца произвел на Клер отрезвляющее действие. — Очень даже может быть, что повестку принесут буквально через час прямо к тебе в кабинет. Адвокаты Сантьяго не замедлят воспользоваться благоприятной для них ситуацией и поспешат поставить под сомнение твою объективность. Ты готова к такому повороту?
Клер кивнула.
— Сегодня утром я говорил с ним, — вскользь бросил Мигель.
— С Тейтом? С какой стати он звонил тебе?
Он нахмурился.
— Я же твой отец. С кем, по-твоему, он должен был связаться в первую очередь?
Мало того, что ее с Тейтом сфотографировали, продали снимок алчущим сенсации журналистам, выставив тем самым их отношения на всеобщее обозрение. Так нет же, нужно было еще втянуть и отца в водоворот их потерпевшей крах любви! Для Клер это стало последней каплей.
— Он не имел никакого права… — гневно выпалила она, но отец прервал ее — нежно, но решительно:
— Прежде чем ты позволишь гневу взять над собой верх, выслушай меня. Тебе следует знать, что он беспокоится прежде всего о тебе и о твоей безопасности. И считает, что, несмотря на твое нежелание в данный момент с ним видеться — возможно, это и к лучшему, — ты все равно не должна в одиночку переносить эту пытку.
Мигель Альварес убрал газету с крыши машины и снова сложил ее.
— На мой взгляд, лучше выразиться было невозможно. Тебе также следует знать, что это не первый наш с ним разговор.
— Ради Бога, папа, я же не ребенок!
— Верно, ты не ребенок. Ты женщина, которая живет в доме совершенно одна. Кроме того, ты вызвала жгучую злобу Сантьяго. Я не могу закрыть глаза на то, что мне известно об этом исчадии ада в образе человека. Благодаря Тейту Ричмонду, Клер, я знал, что твоя безопасность находится в руках очень надежных людей, а не зависит только от наших помощников в Майами.
Вся краска мгновенно сбежала с ее лица.
— За мной следили по его приказу?
— По его приказу ты всегда была под присмотром бдительных глаз и поблизости от тебя всегда находились надежные люди — на тот случай, если возникнет неожиданная ситуация.
Клер не знала — визжать ли ей от возмущения предательской натурой всего мужского пола или же хохотать до слез над тем нелепым виражом судьбы, куда занесло ее жизнь с того момента, как судья Бентон назначил ее экспертом по делу Сантьяго.
Она не сделала ни того ни другого. Просто прикусила язык, поскольку здравый смысл вовремя подсказал ей, что нельзя обвинять людей, движимых столь благородными мотивами.
— Может быть, я попрошу Миранду выделить сегодня утром часок для тебя, чтобы вы смогли вдвоем составить заявление для прессы? В одиннадцать тебе подойдет? А после встречи с ней пригласишь меня на ленч, и мы обсудим все детали.
Клер кивнула. Миранда Гонзалес была не только ее личным поверенным, но и сотрудником юридической фирмы отца.
— Да, будь так добр. Как только приеду в офис, я сама ей позвоню и уточню время. И за ленчем я тоже с удовольствием встречусь с тобой, папа. Я угощу тебя ленчем, а ты попотчуешь меня тем, что еще не успел рассказать о разговоре со своим новым приятелем из министерства юстиции. Договорились?
Старший Альварес немного смутился.
— Могу я еще что-нибудь для тебя сделать, малышка? — спросил он, явно не желая останавливаться на последней теме.
В данный момент ей хотелось только одного.
— Ты не обнимешь меня еще разок, папочка? Без этого, боюсь, мне сегодняшний день не пережить.
Мигель Альварес незамедлительно раскрыл дочери объятия.
Клер нырнула под его надежное крылышко.
Несколько минут он крепко прижимал дочь к сердцу.
— Мы с мамой знаем, что ты не совершила ничего предосудительного, но догадываемся также, что тебе придется выдержать мощный натиск с разных сторон. Вполне возможно, что твоя личная жизнь станет для прессы лакомым кусочком. Собери все свое мужество, дочка, и да храни тебя Бог!
Клер поняла, что слова отца относятся к ее разводу и смерти Джейсона. К горлу подкатила тошнота, когда она представила, что все события прошлых лет будут вытащены на свет Божий, но Клер тут же поклялась себе выстоять, сохранив максимум достоинства.
— Спасибо, — сказала она и шагнула назад.
— Занимайся своими пациентами, малышка. Я поговорю с Мирандой сразу же, как приеду на работу, — пообещал отец.
— Я люблю тебя, папочка.
Мигель Альварес проводил дочь до ее машины. Она пристегивала ремень безопасности, когда он обронил:
— Тейт Ричмонд — достойный и честный человек.
— Это правда, но у наших отношений нет будущего. У нас с ним разные интересы в жизни.
Мигель улыбнулся — в первый раз с начала их разговора.
— Твоя мать, когда я ухаживал за ней, сказала то же самое. Вернее, она это говорила много раз, но я ее переубедил.
— У нас все по-другому, папа, — настаивала на своем Клер.
— Твое упорство, мне кажется, лучше оставить на потом, — посоветовал отец. — В данных обстоятельствах неплохо прибегнуть к компромиссу, тем более если двое любят друг друга. Тебе никогда не приходило в голову, что ему могут быть свойственны те же самые страхи, которые мучат и тебя? Ведь жизнь тоже преподносила ему горькие уроки.
Клер вела машину по запруженным утренним улицам, а в ее сознании эхом звучали слова отца. Результатом этих раздумий стало зернышко сомнения — правильно ли она поступила, положив конец их с Тейтом отношениям?
У порога ее офиса Клер дожидались два офицера в форме. Клер молча расписалась в получении повестки на судебное заседание.
Чуть позже она позвонила Миранде, сообщила необходимые подробности своего короткого романа, передала недавний разговор с отцом и договорилась о встрече через пару часов.
В последующие недели средства массовой информации вели себя, как стая голодных хищников. Клер перестала смотреть телевизор и слушать радио — после того, как услышала в вечернем выпуске новостей особенно грязные выпады, порочащие ее репутацию, а также отвратительно бесстыдное изложение ее личной жизни.