– Ну так как? – произнесла леди Данди, выводя Эмили из задумчивости.
Девушка устало опустилась на диван рядом с графиней. Должно быть, пришло наконец время объяснить интерес Джордана к ней. Можно рассказать правду, не открывая всего, что произошло сегодня днем.
– Мы с лордом Блэкмором побывали в закрытой части музея.
– Я так и знала! Вся эта чушь относительно кареты… Он пытался заигрывать с тобой? Клянусь, я придушу мерзавца, если…
– Дело совсем не в этом. – Эмили замолкла, проглотив комок, застрявший в горле. – Видите ли, он знает, кто я такая.
Графиня в недоумении уставилась на нее.
– Что? Но каким образом?
Не смея поднять глаз на леди Данди, девушка объяснила, как они встретились с Джорданом, что тогда произошло, как он узнал ее позже и начал преследовать, стараясь доказать, кто она есть. Не углубляясь в подробности, она сказала леди Данди, что он в музее в конце концов загнал ее в угол и вынудил признаться.
С ужасом она ожидала, что скажет графиня. Будет отчитывать зато, что утаила все это раньше? Или, упаси Господи, бросится прямиком к лорду Несфилду докладывать новости?
Когда графиня ничего не сказала, Эмили, не в силах больше этого вынести, взглянула на нее, ожидая встретить в ее лице осуждение. Но графиня весело улыбалась. Улыбалась!
– Это и в самом деле интересно. Значит, он все это время знал, кто ты такая? И никому ничего не сказал? Очень странно.
– Не «знал», а подозревал. Не думаю, что он мог бы сказать что-нибудь, не будучи твердо уверен.
– Хм-м. Но сегодня он узнал, что был прав. Ты сказала, что попросила его не говорить никому?
– Да. Не знаю, исполнит ли он мою просьбу.
– Сегодня днем он хранил молчание, разве не так?
– Это правда. – Эмили подумала, затем покачала головой. – С другой стороны, он не из тех, кто склонен к публичным заявлениям.
Леди Данди выпрямилась.
– Пока вы с Блэкмором блуждали по музею, Сен-Клер пригласил нас сегодня вечером в оперу. У него своя ложа. Я подумала, что это неплохая мысль, и согласилась. Как ты думаешь? Ты готова пойти?
– Да, конечно. Тогда мы сможем узнать, что Джордан – я имею в виду лорд Блэкмор – сказал лорду Сен-Клеру.
– А что, если Блэкмор тоже придет? Эмили гордо вздернула подбородок.
– Это не имеет значения. Я его не боюсь, уверяю вас.
– Ты ведь влюблена в него, правда? – мягко спросила леди Данди.
Эмили широко раскрыла глаза.
– Влюблена?! Конечно, нет! Как я могу влюбиться в человека, который намного выше меня по положению? Ради всего святого! Даже когда он принимал меня за леди Эмму, его интересовало только… – Она не закончила, залившись густым румянцем.
– Ты имеешь в виду – физическое влечение? – Леди Данди поместила больную ногу на скамеечку. – Ты так думаешь? Поверь мне, такой мужчина, как он, не станет гоняться по всему городу за женщиной только потому, что его одолела похоть. Чтобы удовлетворить эту нужду, он может благополучно отправиться в другие места.
– Он преследовал меня по всему городу, потому что хотел разоблачить, – с горечью сказала Эмили.
– В самом деле? Претерпеть столько неприятностей всего лишь ради того, чтобы доказать, что некая малозначительная особа выдает себя за другую? Что бы он от этого выиграл?
– Не знаю. Я и сама уже пыталась понять, почему он так настойчив. Могу только предположить, что оскорбила его нравственные принципы, обманывая его друзей этим маскарадом.
– Нравственные принципы? У Блэкмора? Насколько я слышала, он приберегает свои нравственные принципы для проталкивания реформ через парламент. В частной жизни он не более нравственен, чем остальные его соратники. Нет, он очень интересуется тобой – клянусь честью.
Леди Данди внимательно посмотрела на девушку.
– Теперь иди к себе, дорогая, и как следует отдохни. Вечером тебе надо быть в форме. Мы с тобой доведем это дело до конца, не сомневайся!
Теплое чувство благодарности охватило Эмили, и она, схватив пухлую руку графини, горячо поцеловала ее.
– Спасибо, леди Данди, за то, что не настаиваете на прекращении маскарада.
В глазах графини сверкнули веселые огоньки.
– Прекратить маскарад? Теперь, когда он становится все интереснее? Ни в коем случае! – Эмили поднялась, чтобы уходить, и леди Данди добавила: – Да, знаешь что, дорогая? Надень вечером красное бархатное платье.
Эмили покраснела. Она клялась, что никогда не наденет именно это платье.
– Но оно такое… такое открытое. Вам не кажется, что для девушки-дебютантки у него слишком глубокий вырез?
– Глупости! Это ведь опера. Все будут одеты так же. А сейчас иди, будь послушной девочкой. Все будет хорошо. Вот увидишь.
Засунув руки в карманы плаща, Джордан быстро шагал по Стрэнду. Посмотрев, как Йен, сопровождая дам, зашел в особняк Несфилда, граф оставил другу карету и ушел.
Ходьба помогала ему справляться с разочарованием и гневом, а в данный момент эти чувства с такой силой кипели в его душе, что победа над ними требовала очень длительной прогулки.
Каким же слепым идиотом надо быть, чтобы так ошибаться! Любой дурак мог бы заметить, что кокетство леди Эммы – всего лишь отчаянная попытка скрыть, кто она такая. Он так сильно желал Эмили, что готов был поверить, что она бог знает кто, лишь бы овладеть ею!
И ведь он чуть было не лишил ее девственности! Он едва не сгубил ее, потому что не хотел признавать правду!
Позади него прогромыхала карета, но он не обращал внимания, пока она не остановилась и знакомый голос не произнес:
– Я так и думал, что найду тебя на улице. Садись, Джордан. Граф обернулся и увидел Йена, приоткрывшего для него дверцу кареты.
– Убирайся. У меня не то настроение, чтобы выслушивать сейчас твои нотации.
Джордан продолжал шагать, но Йен выскочил из кареты и схватил его за руку.
– Мне дела нет до твоего настроения! Садись в карету, или я силой зашвырну тебя туда!
– Только посмей! – Джордан, крепко сжав кулаки, повернулся к другу. Он давно рвался в драку, и в данный момент для него не имело значения, кого бить.
Решительность Йена несколько поутихла при виде боевого настроя Джордана.
– Не будь дураком! Нам следует уладить все тихо между собой, не устраивая публичного скандала.
Йен был прав. Скандал мог бы попасть в газеты и вызвать нежелательные толки о причинах их драки, случившейся после встречи с Эмили и леди Данди.
Не говоря ни слова, Джордан разжал кулаки, взобрался в карету и плюхнулся на сиденье.
Йен тоже сел и приказал Уоткинзу везти его домой, потом повернулся к Джордану:
– Что произошло между тобой и леди Эммой?
– Это тебя не касается! – рявкнул Джордан.
– Но ведь я ее пригласил. И я в ответе, если что-то случилось.
– Ничего не случилось.
Ты хочешь сказать, что у нее сбилась набок шляпка и юбка сзади испачкалась мраморной пылью по чистой случайности? – Когда Джордан сверкнул на него мрачным взглядом, он добавил: – Да, да, я заметил. Это и многое другое. Например, что она потеряла шарф. Удивительно, что леди Данди не обратила на это внимания. Клянусь, если ты скомпрометировал эту юную даму.
– Я ее не скомпрометировал!
«Но был близок к тому. И очень этого хотел». Прежняя боль с новой силой пронзила Джордана. Неужели все так очевидно?
– И все же почему это ты так беспокоишься о прекрасной леди Эмме? – перешел он в наступление. – Мне казалось, что тебя больше интересует леди Софи.
– Так и есть. Но мне нравится леди Эмма, и я не хотел бы, чтобы она пострадала.
– Я тоже, можешь мне поверить. Йен задумчиво потер подбородок.
– Понимаю. Ты все еще думаешь, что она дочь священника, изображающая леди?
Стремление рассказать другу правду было почти невыносимым. Но Эмили со слезами на глазах просила его не делать этого. Боже милостивый, он не хотел бы снова стать причиной ее слез!
– Нет, конечно, нет. Это было дурацкое заблуждение, ничего больше.