Графиня многозначительно приподняла одну бровь.
– О конечно. Моя Эмма училась у лучших докторов. Вы в надежных руках, мистер Поллок, раз вами занялась шотландка.
– Я никогда не слышал ничего подобного о шотландцах, – жалобно скулил Поллок. Эмили вытащила из раны осколок стекла, и он отдернул руку. – Вы хотите совсем уморить меня?
– Я хочу, чтобы вы сидели спокойно! Вы предпочитаете, чтобы мы послали за доктором? Тогда вы истечете кровью до смерти, пока будете ждать его приезда.
Поллок обиженно замолк. Вошел слуга, доставив затребованные Эмили предметы, и Йен тактично предложил дамам пройти осмотреть дом, чтобы избавить их от необходимости наблюдать за лечением. Остальные мужчины последовали за ними, как и леди Данди. Только Джордан остался. Он не собирался ни на минуту оставлять Эмили наедине с Поллоком.
– Остался, чтобы насладиться моими страданиями? – набросился на него Поллок.
– Вовсе нет. Но леди Эмме может понадобиться что-нибудь еще.
– Да, можете оказать помощь. – Ясные спокойные глаза Эмили впервые за весь вечер встретились с его взглядом. Она протянула ему лоскут ткани. – Порвите его на полоски, сможете?
– Не поручайте это ему, – сварливо брюзжал Поллок. – Он может положить туда яд.
Джордан надорвал зубами край лоскута, затем оторвал от него полоску.
– Тебя следовало бы отравить. Мир стал бы намного лучше, избавившись от глупцов, способных порезаться бокалом вина.
– Ах ты, надменный осел! – воскликнул Поллок, привстав с дивана.
– Хватит, вы, оба! – Эмили снова усадила Поллока на место. – Этим делу не поможешь, мистер Поллок! – Она сердито посмотрела на Джордана. – А вы? Все это по вашей вине, между прочим! Если бы вы не подстрекали его…
– Откуда мне было знать, что он не понимает шуток? – без малейшего раскаяния возразил Джордан, протягивая ей полоски ткани.
Нахмурившись, она взяла их у него. Размяв пальцами розмарин и чеснок, она нанесла полученную массу на рану и сверху наложила повязку.
– Это была не шутка. Просто вы лишний раз выказали презрение к тому, кто не соответствует вашим высоким благородным стандартам.
Слова укора пригвоздили его к месту. Неужели она так думает о нем?
Поллок с кривой улыбкой наблюдал за ними.
– Вот именно, леди Эмма. Вы хорошо поняли этого человека. Он свысока смотрит на нас, простых смертных. И конечно же, он не способен понять людей с утонченными вкусами, таких как я. – Он накрыл ее руку своей ладонью, когда она перевязывала ему рану, и его взгляд переместился к ее груди. – Или таких добросердечных женщин, как вы.
Жгучая ревность охватила Джордана. И когда девушка притихла, покраснев до корней волос, пламя ревности разгорелось еще сильнее.
Эмили быстро закончила перевязку и невнятно пробормотала:
– Слуга забыл бренди, а я знаю, вам будет больно. Я принесу.
Как только она ушла, Поллок откинулся на спинку дивана и окинул Джордана ядовито-насмешливым взглядом.
– Я был не прав, как оказалось. Она превосходно умеет лечить, не правда ли? У нее легкая рука.
Джордан почти ничего не видел, ярость застилала ему глаза.
– Держись от нее подальше, Поллок! Ты меня слышишь? Она не для тебя.
Поллок улыбался, придирчиво рассматривая свою перевязанную руку.
– Полагаю, ты считаешь, что она для тебя.
– Держись от нее подальше, вот и все.
– Я не против, если она захочет. Но, как видишь, эта женщина не оставляет меня без внимания.
– Не говори глупости! – сказал Джордан и язвительно добавил: – Просто она развлекается, оказывая помощь идиотам.
Поллок с обидой посмотрел на Блэкмора, и в его взгляде промелькнуло злорадство.
– Да что ты говоришь? Так, значит, она развлекалась в тот день, когда мы с ней вместе прогуливались в саду леди Астрамонт?
Кровь моментально отхлынула от лица Джордана. Он пытался уверить себя, что Поллок лжет в отместку за то, что он перед гостями Йена выставил его дураком. Но Эмили краснела каждый раз, когда упоминали о Поллоке, и то, что она сказала ему прошлым вечером относительно поползновений этого типа…
– Ублюдок! – Джордан в два счета оказался рядом с диваном, на котором сидел Поллок, и выдернул его с места. – Держи свои грязные руки подальше от нее!
Поллок самодовольно ухмыльнулся:
– Только не говори, что она тебе нравится! Видишь ли, она больше в моем вкусе, чем в твоем. Я по крайней мере собираюсь на ней жениться.
Эти слова подействовали как ведро холодной воды, выплеснутое в лицо. Неужели Поллок готов жениться на ней? Даже если узнает, кто она такая в действительности?
Гораздо важнее, захочет ли она выйти замуж за Поллока! Зачем еще ей позволять мужчине касаться себя, если не затем, чтобы подцепить богатого мужа?
Нет, он не мог поверить, что она способна на такое! Никак не мог!
– Убирайся, пока я не затолкал всю твою гнусную ложь обратно тебе в глотку!
– Ложь, да? – самодовольно произнес Поллок: – Может быть, ты спросишь леди Эмму, чем мы занимались в саду леди Астрамонт в день званого завтрака? – Он пожал плечами. – Впрочем, лучше тебе этого не делать. Ответ может тебе не понравиться.
С бурей в душе, сжав кулаки, Джордан подступил к Поллоку.
Мерзавец не отступил. Жестокий смех сорвался с его губ.
– Значит, человек, неспособный к нежным чувствам наконец-то встретил достойную пару, не так ли? Превосходно! Надеюсь, она разобьет твое оледеневшее сердце! – Поллок повернулся на каблуках и вышел.
Джордан остался на месте. Грязные слова Поллока не выходили у него из головы. Это была ложь, очевидная ложь и ничего больше! Она не могла позволить Поллоку распускать руки! Ни в коем случае не могла!
Виновница его терзаний допустила большую ошибку, именно в этот момент появившись в комнате с бутылкой бренди в лилейно-белых руках. Она удивилась, застав Блэкмора в одиночестве.
– А где мистер Поллок? Ему следовало бы выпить бренди от боли.
– Какая чуткая забота о распутнике! – огрызнулся граф. – Интересно, почему боль мистера Поллока вас так сильно беспокоит?
– Мне неприятно видеть чьи бы то ни было страдания. Дома я всегда лечила людей. Это мое основное занятие.
– А позволять им вольности тоже ваше занятие? Она оцепенела.
– Если вы говорите о том, что произошло между нами в музее…
– Я говорю о том, что произошло между вами и Поллоком у леди Астрамонт…
Кровь отхлынула от ее лица.
– Он… он рассказал вам об этом?
Ни возражений. Ни протестов. Только чувство вины. Джордан чувствовал себя так, словно ему в живот вонзили вилы и повернули, вырывая внутренности.
– О да, он был счастлив похвастать, как ласкал вас!
– Это ложь! – Она остановилась, и на лице ее появилось смущение. – Я… я имею в виду… ну… все было совсем не так…
– Значит, он сказал правду. – Джордан ощутил во рту горечь. – И сколько же еще мужчин распускали руки, встречаясь с вами?
Произнеся это, он огляделся вокруг. К счастью, рядом никого не было, их никто не слышал.
Смущение с ее лица мгновенно исчезло, сменившись кипучей яростью.
– Да как вы смеете?! Значит, только вам можно распускать со мной руки, хотя вы совершенно открыто заявляете, что не собираетесь никогда жениться. Но никто другой не смеет ко мне прикоснуться, так, что ли? Только вам одному позволено свободно распоряжаться моим телом?
– Если вы питаете какие-то глупые надежды, что Поллок на вас женится, вам лучше забыть об этом. Как только вы скажете ему, кто вы на самом деле, он и близко к вам не подойдет. Готов держать пари!
– Благодарю вас, что напомнили лишний раз о моем происхождении, – с горечью сказала она. – Я достаточно хороша для вас, чтобы распускать со мной руки, но недостаточно хороша, чтобы кто-то из вашего круга на мне женился, не так ли? Не беспокойтесь, Джордан. Я никогда не забываю о своем положении – ни с вами, ни с мистером Поллоком.