— Это к лучшему. Нам будет проще потопить большой корабль.
Буря? Эмили пожала плечами. И океан, и небо казались безмятежными.
— Откуда ты знаешь?
— Чую по ветру За горизонтом что-то есть, что-то, чего пока еще не видно. Буря рождается в океане, а ветер приносит ее к нам. Такое возможно в любое время года. Мы способны угадать это заранее, а белые — никогда.
— Что ты задумал? — спросила Эмили.
Он ответил уклончиво:
— Я отобрал с десяток самых храбрых и умных юношей. К сожалению, им придется умереть.
— От бури?
— Нет. Не думаю, что белые сохранят им жизнь после того, что они сделают.
— Тебе их не жаль?
— Это не имеет значения. Жизнь нескольких человек несоизмерима с благополучием целого племени.
— А чем ты способен пожертвовать ради своего народа? — промолвила Эмили и тут же испугалась своего вопроса.
Атеа не задумался ни на миг:
— Всем. Таков мой долг. Боги дали мне власть не для того, чтобы я сытно ел, мягко спал и наслаждался своим могуществом, а для того, чтобы я защищал мой народ.
— Значит, ты тоже отдал бы жизнь, если бы это потребовалось?
Он покачал головой.
— Жизнь — самое меньшее, что я был бы способен отдать, ведь мертвому уже ничего не нужно на этой земле.
Эмили глядела на горизонт, думая о дороге, которая, как говорится в сказании, «увела тысячи людей, поглотила мириады жизней», о дороге, «с которой не присылают вестей».
Сколько всего, и хорошего, и плохого, а главное — неизвестного, им предстоит пережить, прежде чем они шагнут за эту черту?
Глава десятая
Прошло трое суток. Фрегат оставался на месте, и все это время Морис Тайль поджидал туземцев, как хищник ждет зверя. Он выставил посты, и сам тоже не спал до тех пор, пока над землей не начинал разгораться свет. Он так напряженно вглядывался и вслушивался во тьму, что у него начинали болеть глаза и уши.
На четвертую ночь к ним пожаловали гости.
Они не вошли в лагерь, лишь обстреляли его из-за кустов. Их набег был стремительным и коротким, наверное, они хотели дать понять, что не отступят от своих намерений.
Они отлично знали местность, возможно, даже видели в темноте. Но у них не было опыта подобных сражений; многие туземцы пугались собственных выстрелов. К счастью, десант сориентировался мгновенно. Островитяне побросали несколько ружей, а троих полинезийцев удалось взять в плен.
Морис крайне обрадовался неожиданной удаче. Пленники пытались сохранить гордый вид, но при этом явно тряслись от страха. Тайль попросил Рене Марена быть переводчиком.
— Каковы намерения Атеа? — задал он первый вопрос.
Отец Эмили посмотрел на него в упор.
— Арики не посвящает в свои планы простых воинов.
Морис слегка повысил голос:
— Спрашивайте!
Разумеется, туземцы ответили, что им ничего не известно.
— Они знают путь к Тахуата?
— Да.
— Скажите им: если они помогут провести корабль между рифов, им сохранят жизнь.
Полинезийцы почти сразу же согласились, но не успел Морис обрадоваться, что все разрешилось так просто, как вперед выступила Моана. Ее прекрасное лицо было искажено гневом, темные глаза метали молнии.
— Не верь им! Они заманят вас в ловушку! Это один из хитроумных замыслов Атеа. Убей их или отпусти на волю.
— А вы что думаете? — спросил Тайль у Рене.
Тот пожал плечами.
— С тех пор, как произошла эта история, племена с Тахуата и Хива-Оа нельзя назвать дружественными. По большому счету, Атеа всегда было наплевать на соседей. Полагаю, он легко принесет их в жертву.
Моана сжала кулаки и стиснула зубы. После чего выкрикнула в лицо Морису:
— Ты обещал!
— Я сдержу свое слово. Твой отец не пострадает, — ответил тот, ломая голову над тем, как разорваться между любовью и приказом командования.
Когда Моана отошла, Рене негромко спросил:
— Неужели вы станете использовать эту девушку в своих целях?
— Разумеется, нет, — ответил Морис, но не стал подробно распространяться об этом.
Через несколько часов фрегат снялся с якоря и взял курс на Тахуата.
Подводные рифы — кладовые океана, которые никто никогда не потревожит по доброй воле. Безмятежное царство водорослей и морских обитателей, могущее стать смертельной ловушкой для кораблей.
Такой риф опоясывал Тахуата, преграждая путь нежданным пришельцам. Издали было видно, как буруны перекатываются, играя пеной, через коралловую гряду. Здесь было несколько входов на рейд, но далеко не все из них казались достаточно широкими для того, чтобы пропустить фрегат.