Закончив онанировать на Владислава, Гэбриэл лёг на спину и начал смазывать свой задний проход, ритмично приподнимая бёдра. Влад был уже на пределе — его пальцы судорожно сжимали шёлковые подушки.
— Хватит! — наконец не выдержал он. — Иди ко мне, скорее. Я хочу войти в тебя.
Гэбриэл слабо улыбнулся и ещё раз смазал руки маслом, вернув бутылку на пол. Приблизившись к любовнику, он начал натирать его член, что стало для принца дополнительной сладостной пыткой. Возможно, Гэбриэл надеялся, что Влад кончит без осквернения его тела.
— Я тоже хочу тебя, мой возлюбленный повелитель, — жарко прошептал Гэбриэл, склонившись вниз и поцеловав низ живота любовника. Все его сомнения тут же рассеялись, как дым.
Слегка привстав, Гэбриэл оседлал любимого и плавно опустился на его член. Оба мужчины не смогли сдержать стоны. Их союз был прекрасен в своём пороке. Влад приобнял его за бёдра. Друг начал скользить вверх-вниз на его члене, изгибаясь всем телом, словно танцуя. Стеная сквозь зубы, он всё увеличивал темп, при этом ритмично сжимая свои мышцы, стараясь доставить как можно больше удовольствия любимому, сливая свои стоны с такими же жаркими стонами принца.
После бурной прелюдии принц кончил быстро. Гэбриэл не спешил слезать с него, шумно дыша, и Влад помог ему кончить, нежно помассировав набухший член. Когда они рассоединились, Владислав встал на колени, чтобы поцеловать своего любовника. Увиденное его поразило — по щекам Гэбриэла катились крупные слёзы.
— Прости меня, Влад, я виноват перед тобой. Я люблю тебя… — будто сломанным голосом, прошептал рыцарь, потянувшись к любимому, чтобы самому поцеловать его.
Но Владислав не позволил этого сделать. Он молча увернулся и заключил драгоценного друга в объятия, прошептав в ответ:
— Я тоже люблю тебя, Гэбриэл.
Гэбриэл продолжал бесшумно плакать, и слёзы катились по спине Влада, и без того мокрой от пота. Принц крепко держал любовника и нежно гладил его по мягким, шелковистым кудрям. И Гэбриэл не видел злобы, пылавшей при этом на любимом лице: в этот момент Владислав всем сердцем возненавидел Господа. В этот момент он объявил Ему войну…
1461 год. Владислава Цепеша всё-таки отлучили от церкви. Это не стало для него неожиданностью, но Валериус Старший и Гэбриэл были в ужасе от этого решения. Валериус Старший отказался отстранять своего сына от обязанностей главного рыцаря Ордена Дракона, и Владислав по-прежнему оставался на войне.
Из-за этого отлучения все начали считать Влада антихристом, и он получил второе имя — Дракула — сын дракона в смысле сын дьявола. Не только враги принца подвергались изощрённым пыткам и ужасным казням, но и его подчинённых даже за незначительную провинность грозила постигнуть подобная участь. Владислав, развивший в себе садистскую склонность получать наслаждение от истязаний, нередко собственноручно принимал участие в таких наказаниях провинившихся, удовлетворяя свою кровожадность. Влад знал, что все рыцари ордена и солдаты боятся и ненавидят своего полководца, равно как и презирают Гэбриэла, состоявшего с ним в дружеских отношениях, равно как и Валериуса Старшего, у которого не хватило духа отказаться от своего сына.
1462 год. Орден Некрополис и Орден Алых Роз ослабевали. И всё благодаря Ордену Дракона. Рыцари святого ордена смогли отвоевать Валашские земли. Их новая крепость располагалась прямо на краю ущелья — так захотел сам Владислав. По каменному мосту, что соединял два края, не мог пройти большой отряд, а значит и захват бастиона становился невозможным.
Владислав Валериус, в залитых кровью доспехах, как раз ступил на этот мост. Его лошадь осталась лежать среди трупов врагов и соратников, поэтому добраться до крепости получилось лишь ночью. Тем лучше — в последнее время он не любил солнечный свет, его куда больше привлекала тьма. Шлем мужчина нёс в руках, за его спиной висел щит, а на поясе меч — на всём обмундировании была метка с изображением дракона — герба святого ордена.
Принц уже был на середине моста, когда сзади его окликнул знакомый, но отчего-то дрожащий голос:
— Стой, Владислав.
Мужчина обернулся на оклик. В пяти метрах от него стоял Гэбриэл. Поскольку на рыцаре не было шлема, Владислав смог заметить, как взволнован его друг.
— О, рад твоему возвращению, — добродушно улыбнулся Валериус. — А где же твои соратники? Всё ещё на разведке?
— Уже скоро мой отряд будет здесь, — ответил рыцарь. — А пока нам нужно серьёзно поговорить.
— И о чём же?
— Я не знаю, кому ты служишь, Владислав, но ты уже не тот, кого я знал. Ты больше не рыцарь Ордена Дракона. В последнем сражении я следил за тобой. Я собственными глазами видел, как ты безжалостно убил одного из наших самых преданных Господу собратьев! Ты расправляешься с нашими же соратниками! Ты убиваешь их! Убиваешь так же жестоко, как наших врагов!
Переведя дух, Гэбриэл дрожащим от волнения и негодования голосом продолжил свои обвинения:
— Теперь я верю слухам о том, что ты собственноручно принимаешь участие в пытках тех, кто имел несчастье в чём-либо не угодить тебе, перед тем, как подвергнуть этих несчастных лютой казни, практикуемой только противными Господу сарацинами, а не христианскими государями! Даже когда их вина незначительна! Так не может поступать христианский принц! И больше так не может продолжаться!
— Я никому не служу, Гэбриэл, в отличие от тебя. Я сам себе хозяин и сам решаю, кто и каких пыток и казни заслуживает, и не собираюсь ни перед кем отчитываться в своих действиях! В том числе и перед тобой! Что же касается того, о ком ты говоришь, он плёл интриги и злоумышлял против меня! За что и поплатился, — с гневом ответил Влад.
— Он был одним из самых верных рыцарей ордена! Если то, что ты утверждаешь, — правда, ты должен был, представив доказательства, отдать его под суд, а не столь варварски и коварно расправляться с ним! — негодуя, воскликнул Гэбриэл. — Такие дикие методы в обычае только у наших врагов! Своими действиями ты подтачиваешь орден и наносишь урон нашему общему делу! Это на руку врагам Господа!
Тут Гэбриэла осенило подозрение.
— А может, они уже тебе больше не враги?!..
— Ты думаешь, я связался с турками?
— А ты сможешь доказать, что я ошибаюсь?
— Мне это ни к чему, Гэбриэл, — бросил Владислав и развернулся, намереваясь идти к крепости.
— И это всё, что ты можешь мне сказать?! — раздался за его спиной вопрос, произнесённый громким голосом, полным гнева.
— Всё, — не оборачиваясь, спокойно ответил Влад.
— Остановись! — рыкнул рыцарь, кидая на землю свою перчатку. — Я вызываю тебя на дуэль!
— А ты в этом уверен? — резко обернувшись и переводя взгляд с друга на валяющуюся перед ним перчатку, с усмешкой поинтересовался Валериус.
Уверен, — коротко ответил Гэбриэл. — Ты больше не мой принц.
— Тогда я отвечу на твой вызов.
Через мгновение рыцари уже были готовы биться. Владислав надел шлем, снял со спины щит и вынул меч из ножен на поясе. Гэбриэл тоже надел шлем, но его оружием был двуручный меч.
Двое бойцов яростно сближались. Оба понимали, что битва эта будет не на жизнь, а на смерть. Тишину ночи разрезал звон стали. Двое друзей сражались с яростью, которой не видели их худшие враги. Они были равны друг другу по силе и умению, поэтому ни тому, ни другому было практически невозможно взять верх.
Но Гэбриэлу повезло — Владислав неожиданно поскользнулся, и Гэбриэл смог выбить меч из его рук. Обезоруженный Валериус тем не менее вёл себя гордо, как и подобало княжескому сыну. Он отступил на шаг назад, снял с руки щит и отбросил его в сторону. За ним последовал шлем, в свою очередь оказавшийся на земле.
— Поклянись, что покаешься в своих грехах и смиренно примешь заслуженное наказание! — повелел Гэбриэл, пытаясь восстановить сбитое дыхание.
— И это говоришь мне ты! Зная меня?! — Владислав презрительно скривил губы. — Мне не в чём каяться!