Это было странно. Конечно, в годы голода и засухи стычки между соседями неизбежны. Но предпринимать рейды на чужую землю… Афсар никогда не воевали за пределами своих территорий. Зачем? Неужели их обширная земля мала для племени? Каста воинов защитит границы, каста землепашцев засадит все плодородные земли финиками и оливками. Торговцы продадут финики и оливки — и еще один год пройдет для Афсар так, как предыдущие тысячелетия, мирно и покойно.
Но, вспоминая Таш, Ба Саргун в подобном начинал сомневаться. И снова смотрел на Э-Ви.
«А может быть, она знает, что будет? — подумал вдруг он, — что, если остроухие женщины знают больше наших? Как иначе она оказалась бы здесь! Ведь зачем-то ее племя отправило ее сюда».
— Так что же, думаешь о торговле с северянами? — бодро поинтересовался сосед Ду. Ба Саргун покосился на него с недовольством.
— Пока нет, — отрезал он, — пока я не думал о торговле вообще.
Мужчины за столом дружно закатили глаза к небу: ох уж этот строптивый воин и его представления о чести.
— А ты бы подумал, — осторожно высказал всеобщее мнение дядя Муи, — ты подумай, подумай…
**
Когда гости разошлись и Ба Саргун, наконец, приветствовал порог дома, Эвента уже очень хотела спать. День начался необычайно рано, готовить пришлось много, бабушка гоняла ее нещадно.
— Ну, вот я и дома, — выдохнул Саргун, стягивая опостылевшие кожаные перевязи для ножей, и оглядываясь, — Э-Ви! Это ты? — он усмехнулся, оглядывая с ног до головы свою рабыню, — сложно отличить от других.
И почему-то то, что ей больше всего хотелось услышать, ранило девушку, хотя она и не посмела себе в этом признаться.
— Девка учится, — вплыла бабушка Гун с одеялом в руках, — работала хорошо.
— Слушалась тебя? — спросил Саргун, не сводя внимательного взгляда с рабыни.
— В меру.
Эвента застеснялась. Афс рассмотрел ее очень внимательно, потом пошевелил ногой мешок.
— Я привез денег, — не обращаясь ни к кому конкретно, сообщил он, — и кое-что из мелочей.
Наклонившись, он достал из мешка что-то маленькое, и, слегка конфузясь — Эвента поняла это по особому покрякиванию — протянул ей. Бабуля тем временем хищно налетела на деньги и уволокла их в свой занавешенный угол — считать.
Теперь до утра в доме обещала воцариться тишина.
Эвента же, не моргая, смотрела на то, что протягивал ей Саргун, смотревший куда-то в сторону. Это было ожерелье из плоских синих бусин, покрытых эмалью, и синих перьев. Она осторожно приняла этот подарок, не зная, что и думать.
— Сегодня хороший день, — пояснил Ба Саргун, потирая руки, — в доме нужна радость, чтобы все удалось.
Его объяснения были бы недостаточны для прежней Эвенты, но Э-Ви привыкла к манере изъяснения у Афсар. К тому же, она догадывалась, что имеет в виду афс.
Когда солнце уже закатывалось, Ба Саргун переоделся, умылся, и вышел из дома. Э-Ви отметила, что путь его лежал в дом семьи Муи — почти через дорогу, их разделяла всего лишь три других двора. Она оглянулась — у очага бабушка возносила молитвы одну за другой.
Сулка знала о чувствах хозяина Ба к Фоске Муи, но, здраво рассуждая, сомневалась в том, что почтенный дядюшка Муи выдаст (вернее, продаст) дочь замуж за воина Ба. И дело было не только в крайней бедности Саргуна, хотя на первом месте стояла именно она. Просто Ба Саргун был мечтателем, а не торговцем, путешественником, а не дельцом. Но все же Эвента нашла в себе великодушие пожелать хозяину удачи в его предприятии.
Саргуна не было уже полчаса, и Эвента, рассудив, что не нарушает правил поведения, не смогла удержаться от любопытства. Ей до жути хотелось знать, что происходит за красивым заборчиком дяди Муи, и ждать ли ей скорого появления в доме молодой хозяйки. Хоть бы это была Фоска, а не Форса — та слыла ужасной врединой.
Подкравшись к заборчику, Э-Ви расслышала притворно-расстроенного Муи и все поняла уже по интонациям.
— …и все-таки не меньше восьмидесяти монет, дорогой.
— Это за младшую? — услышала Эвента дрогнувший голос своего хозяина. Дядя Муи поцокал языком.
— Говорю как есть, сынок. Я бы отдал любую, за твое спасибо — мы хорошие соседи, ты достойный мужчина и прославленный охотник. Но… Что скажут? Семья Муи дарит дочерей и племянниц как милостыню? Так нельзя, нехорошо.
Ба Саргун молчал.
— Не печалься, друг, — поспешил продолжить Муи, — к следующему году подкопишь деньжат, и мы тут же справим тебе невесту.
Эвента услышала всё, что следовало. На цыпочках, не дыша, она метнулась назад во двор и, затаив дыхание, дождалась, пока зазвенит кольцами шторка на двери. С недавних пор она ночевала уже не в загоне для коз, а на крохотной плетеной кушетке у входа в комнату хозяина, и теперь поспешила принять вид спящей. Проходя мимо, Саргун толкнул кушетку ногой.
— Иди сюда, — позвал он ее негромко и сел на свое ложе.
Девушка, увидев его, расстроилась. Ей было жалко афса по-настоящему. Он закрыл лицо руками, потом посмотрел в сторону. Замкнутое, холодное выражение его лица сменилось глубокой задумчивостью с оттенком боли и невыразимого одиночества. Словно слыша его мысли, знала Эвента, как он клянет себя за слова об отказе от торговли днем, о том, что собирается блюсти арут до последнего — ну что стоило приврать, был бы уже с женой!
И в то же время Э-Ви чувствовала гордость за стойкость афса. Однако когда он перевел на нее пронзительный взгляд своих черных глаз, все добрые чувства мгновенно испарились. Взгляд этот был тяжел и неприятен.
— Встань здесь, — негромко приказал Саргун, и Эвента с опаской подошла ближе.
Афс засопел.
— Плохой я, — произнес он на эребской хине, — бедный. Нет денег.
Эвента покосилась на подозрительно притихший угол бабули Гун, которая только что считала деньги, привезенные внуком. Правда, звон монет умолк. Возможно, поэтому Ба Саргун и перешел на язык, которым владел плохо.
— Нет денег, — повторил Саргун, и оперся руками о свою постель, — нет ничего. Нет торговли. Нет… — он повел рукой, пытаясь подобрать слово, чтобы описать домашний скарб, — этого тоже нет. Нет жены.
Эвента сглотнула. Сердце у нее ушло в пятки. Саргун поднялся, подтолкнул девушку к постели.
— Ложись, — негромко сказал он и распустил шнурки набедренной повязки. Эвента застыла.
Ей стало тяжело дышать. Она не могла двигаться. Тело словно окаменело. Дыхание стало горьким.
Саргун истолковал по-своему ее замешательство.
— Болеешь?
— Нет, — сцепив зубы, ответила Э-Ви, — нет, не болею.
— Хорошо. Ложись.
Послушавшись его, она легла, сложив руки на груди, и закрыла глаза, стараясь ни о чём не думать.
Он стянул с нее шаровары, задрал рубашку, раздвинул коленом ноги, подтянулся, напряженный, повыше… Поворочавшись немного, Афс дернул ее колени в стороны, раздраженный тем, что она не понимает, чего он хочет. Эвента закусила руку, зажмурившись. Почти беззвучно пискнула, когда он все-таки вошел в нее одним коротким рывком. Несколько сильных, глубоких движений с гортанным выдохом — и вдруг Саргун остановился, тяжело дыша.