Я пересекаю главный вестибюль станции «Виктория», стараясь смотреть строго вперед и убеждая себя в том, что все это смехотворно. Даже если вдруг кто-то и преследует меня, я нахожусь на многолюдной станции. В безопасности. Я вливаюсь в людской поток, спускаюсь в метро и останавливаюсь на платформе. Толпа настолько плотная, что можно разглядеть только тех, кто стоит непосредственно рядом с тобой. А все остальные — лишь море потеющих в зимней одежде тел с раскрасневшимися щеками, еще не согревшимися после уличного холода. Даже если кто-нибудь и шел за мной, он не сможет меня сейчас увидеть — народу слишком много.
Когда поезд подтягивается к станции «Саут-Кенсингтон», я уже убеждена, что повела себя как параноик. Испытанный после получения запроса от Марии страх овладел мной настолько, что все теперь виделось словно через инстаграмовский фильтр — и оказывалось на тон темнее. Никто меня не преследует. Я абсолютно спокойно поднимаюсь по ступенькам с платформы, ощущая, как внутри меня ослабло напряжение. При выборе маршрута до дома Софи самым простым мне показался путь через ведущий к музеям подземный туннель. Днем тут полно народу: родители ведут детей в Музей естественной истории поглазеть на динозавров, туристы направляются в Музей Виктории и Альберта, и, хотя нельзя сказать, что сейчас тут пустынно, все же здесь очень спокойно. Поначалу я подумываю влиться в основной поток, но потом одергиваю себя. Нельзя же так трусить! Это смешно. И я поворачиваю в туннель.
Однако на полпути в туннеле я слышу шаги. Впереди метрах в двадцати — мужчина, больше я никого не вижу, как и того, кто идет сзади. Я чуть ускоряюсь, стараясь сделать это незаметно, но слышу, как шаги сзади тоже звучат быстрей. Эхо раздается по всему туннелю. Это ботинки, не кроссовки. Я еще прибавляю шаг, шаги сзади тоже учащаются. Решаюсь посмотреть назад и вижу фигуру в черной куртке с поднятым капюшоном. Я не смею задержать взгляд, поэтому не успеваю определить, кто это — мужчина или женщина. Но я уже приближаюсь к концу туннеля и тороплюсь оказаться среди машин и людей. Перехожу на бег, человек сзади не отстает. Сумочка взлетает вверх и вниз, а пакет с бутылкой вина, которую я вчера сорок минут выбирала в супермаркете, при каждом шаге бьется о мою ногу. Когда я достигаю выхода из туннеля, в голове пульсирует кровь, а в груди начинается жжение. Навстречу мне, болтая и хохоча, движется группа женщин, одетых в деловые костюмы. Тяжело дыша, я замедляю шаг. Одна из женщин обеспокоенно разглядывает меня.
— У вас все в порядке? — спрашивает она.
Я выдавливаю улыбку:
— Да, все хорошо. Я только… тороплюсь очень.
Она улыбается и возобновляет разговор. Как только они проходят мимо и я приближаюсь к самому выходу, мне хватает духа оглянуться. Фигуры в черной куртке уже и след простыл, осталась только группа женщин, их смех эхом разносится под сводами туннеля.
Выйдя на улицу, я прислоняюсь к стене и какое-то время жду, пока мое порывистое паническое дыхание более или менее придет в норму. Тут, на залитой светом улице, где полно людей, машин и бурлят жизнь, мой страх внезапно кажется мне раздутым. И что могло со мной произойти?
Я заставляю себя свериться с картой в телефоне и на нетвердых ногах продолжаю путь в сторону дома, где живет Софи. Вскоре я оказываюсь в районе, застроенном рядами элегантных домов в георгианском стиле с коваными оградами и ухоженными цветочными ящиками на подоконниках. В другое время я бы завистливо пялилась сквозь огромные раздвижные окна на антикварную мебель и тщательно восстановленные камины и моя собственная квартира казалась бы мне простым чуланом в сравнении с ними. Некоторые из них до сих пор представляют собой отдельно стоящий дом, где полуподвал превращен в уютную, но дорогостоящую кухню, там хватает места для мягкого дивана и неизменного кухонного островка посередине. Но сегодня все мои мысли заняты Марией.
Мимо меня идут с работы люди в деловых костюмах, зябко поеживаясь на пронизывающем ветру, торопясь к себе в теплые ванны, теплые комнаты, к ужину, приготовленному любимыми людьми. Рядом проходит стайка девочек-подростков, одетых в комбинезоны и угги, с волосами, завитыми на огромные бигуди. Они танцуют, взявшись за руки, заливаются смехом, и холод им вовсе нипочем. Я испытываю укол зависти вперемешку со стыдом, и внезапно меня охватывает желание оказаться рядом с Генри на диване и читать ему книжку про паровозика Томаса.
Подойдя к дому Софи, я бросаю взгляд на окна: сквозь крепкие ставни пробивается яркий свет. Я останавливаюсь, чтобы собраться с духом, и только потом жму на звонок. Несколько секунд спустя раздаются шаги, и сквозь витражи входной двери я не сразу, но начинаю различать фигуру хозяйки квартиры. Наконец дверь открывается, и — вот она собственной персоной. Пару мгновений мы в неуверенности смотрим друг на друга. Затем ее красивое лицо озаряет улыбка.