Собственно, чтили любой, был бы полезен.
10. Васюганский импакт
Наука всегда оказывается неправа. Она никогда не решит вопроса, не поставив при этом десяток новых.
Бернард ШоуПочва была еще теплой – склоны кратера не успели полностью остыть за три дня. Сквозь толстые подошвы ботинок тепло не чувствовалось, но приложи ладонь – и гадай, к чему приложил: к грунту или ко лбу тифозного больного. Наверное, где-то там, глубоко под моими ногами, понемногу остывала корка спекшейся породы, грея осевший на нее из атмосферы обломочно-пылевой материал. В кратере царило настоящее жаркое лето. Я зачерпнул горсть теплого серого песка, выбрал из нее тектит покрупнее. Слезинка. Плач камня, обиженного ни за что ни про что. Там и сям, припорошенные песком и пылью, валялись каменные обломки, и некоторые из них могли быть фрагментами астероида. Магазинер прихватил оплавленный булыжник размером в кулак – в коллекцию, наверное. Я не стал. Кого сейчас удивишь коллекцией камней из космоса?
Ниже и выше нас трудились научники – несколько групп копателей с лопатами и мешками, дозиметрист, геодезист, фотограф и даже маленькая буровая. Километрах в трех, ближе к центру кратера, уже скопилось озерко дождевой воды, пока еще маленькое. Быть тут со временем большому озеру. Как на месте бывшей Москвы и еще много где. Чай, не пустыня, вода найдется. Вздыбленный кольцевой вал мало-помалу оплывет под дождями, и не станет Магазинер отдуваться, карабкаясь сначала вверх, потом вниз и ругая пилота, что не посадил машину прямо в кратере. Водоросли разведутся, рыба появится. Круговорот экосистем в природе. Земле этот удар – слону дробина. Наша планета, в сущности, очень неплохой космический корабль, ему все равно. Это нам, Экипажу, не все равно.
Потому что завтра такой же астероид может упасть на Тверь, на Лондон, на Токио. И очень возможно, что опять без предупреждения – сами сообразите, мол, на то вам природа мозги дала.
А мы сообразим?
Если нет, то кому мы будем кричать в следующий раз: «Это несоразмерно! Мы так не договаривались!» А кто с нами вообще договаривался? И не нам решать, что в отношении нас соразмерно, а что нет. Не доросли пока. То ли умом не вышли, то ли рылом.
Каменная слезинка выпала из моей руки. Опять начал накрапывать дождь. Что мы тут делаем? Импакт как импакт, кратер как кратер, можно сказать, стандартный. Почерк чужих ни с чем не спутаешь, и я расхохочусь в лицо тому, кто вздумает предположить, будто этот астероид столкнулся с Землей закономерно, в точном соответствии с формулами небесной механики. Не было нужды лететь сюда, чтобы убедиться в очевидном. Что до деталей, то нам их доложат.
– Не пора ли нам? – спросил я.
Магазинер кивнул и запыхтел вслед за мною вверх по склону кратера.
– Вы далеко? – догнал меня неприятный скрипучий голос Сорокина. Пришлось оглянуться.
– Туда. – Я ткнул пальцем в направлении гребня. – А что?
– Вернитесь, лейтенант! Мы еще не закончили.
Интересно знать, что он тут еще не закончил? Не закончил набираться впечатлений, как простодушный турист? Все, что нужно, научники поднесут нам на блюдечке.
– Правда? А я закончил.
Краем глаза я поймал Магазинера. Моше Хаимович стоял неподвижно, как каменная скифская баба, раззявя рот от моей наглости, но, по-моему, втихую уже наслаждался. А может, радовался тому, что не он, а Сорокин назначен руководителем группы. Тот сухопарый, а толстяка Магазинера на его месте, чего доброго, хватил бы инфаркт. От груза ответственности и своеволия молодых нахалов.
– Немедленно вернитесь, лейтенант! – повысил голос Сорокин. – Вы слышите?
– Я и возвращаюсь, – буркнул я через плечо. – В вертолет.
– Стойте! У вас что, есть гипотеза?
– Будет.
Как же, гипотезу ему вынь да положь – вот так, сразу! Тогда наглому мальчишке враз простятся и наглость, и мальчишество. За мозги. Гипотез и так навалом, ему что, нужны еще? Будут ему еще, раз он так хочет. А мне – мне надо понять суть, а не измышлять гипотезы.