— Что ж, неплохо, — потер ладони редактор. — Есть изюминка. Есть необычный поворот. Ищем подзаголовок. «Лабораторные опыты учащихся!» Нет? «Забавы перерастают в ремесло!» Уже лучше.
— Может, «С ножом по жизни!», — предложил Толик. — Недавно я видел фильм с похожим названием. Про гитариста.
Редактор поморщился:
— Давай так: «Маленькие шаги в большой мир взрослых».
Толик повернулся ко мне. Подмигнул. Наискось царапнул большим пальцем по шее, уронил голову и вывалил язык.
Редактор вписал подзаголовок и откинулся на спинку кресла, как бы любуясь хорошо выполненной работой:
— Что было — и что стало. Видишь?
— Вижу.
— Есть разница?
— Есть.
— Вот зачем нужен редактор! Ясно?
— Ясно.
— Что именно?
Толику было ясно: если сам газетный начальник приложил руку к тексту, он обязательно будет напечатан. Но об этом он промолчал.
— Так, что тебе ясно?
— Материал стал лучше.
— Во-от.
— И длиннее, — добавил Толик. — Мне учитель сказал: «Пиши много. Больше начислят денег». Вы мне заплатите?
— А ты, я смотрю, — редактор шутливо погрозил, — мальчик не промах. Вот что. Завтра я направлю в школу фотокорреспондента. Он снимет ваш кружок юных натуралистов. Передай Николаю Ивановичу, чтоб готовился.
Толик передал. Учитель пообещал ему пятерку за четверть. В смысле оценки.
Статья в газете вышла с огромной фотографией. На снимке — все юннаты нашей школы. Отъявленные любители природы. Человек двадцать. Каждый держал в руке чучело. Все, кроме птиц, счастливо улыбались. Публикация называлась «ПТАХЫ — НАШИ ДРУЗИ!». Что в переводе с украинского означало «ПТИЦЫ — НАШИ ДРУЗЬЯ!».
Из-за этой фотографии хулиган и трижды второгодник Юрка Вишневый двинул Толику правой по морде. Попал в левый глаз. Понять Юрку можно. Он фотографировался на переднем плане. В одной руке держал чучело совы, в другой — свою знаменитую рогатку. Этим инструментом он очень гордился. На ручке делал зарубки по количеству точных попаданий. В газетном варианте сова и рогатка таинственным образом исчезли — Юрка красовался с журналом «Пионер» в корявых руках.
— Ты куда дел рогатку, писатель? — долго пытал он Толика в темном углу школьного коридора.
Ни я, ни Толик сами не могли понять. С «Пионером» в руках Юрка действительно смотрелся как-то придурковато…
Был в этой истории и приятный момент.
За статью Толику прислали гонорар — шестьдесят две копейки. На них мы купили две бутылки лимонада. И три конфеты «Ласточка» на сдачу.
— Завязываю с этим писательством, — осторожно трогая фингал, сказал Толик. — И тебе не советую. Не доведет это до добра. Да и платят в газете не очень. Скажу тебе как юннат со стажем, — ловкими движениями Толик аккуратно вырвал тело «птицы» из бумажного фантика. — Иди к нам. На одном чучеле ласточки можно заработать в десять раз больше.
Еврей
Лет через шесть после нашей свадьбы звонит взволнованная жена из Ленинграда и спрашивает: «Сережа, ты и вправду еврей?»
Главное, всего два дня назад уехала в командировку, и такой срочный вопрос по телефону.
Я давно привык к этим странным, исходящим неизвестно откуда волнам нездорового интереса: «Где ты шлялся сегодня ночью?», или «Почему ты не член КПСС?». Тут главное — не торопиться с ответом. Выяснить побудительные мотивы. Угадать ход мыслей.
— Ты и вправду еврей?
После обязательной в таких случаях паузы отвечаю асимметрично:
— Помнишь, у Слуцкого — «все мы немножко лошади…».
— Говори конкретно, — оборвала жена, — надоели твои вечные отговорки.
— Если люди немножко лошади… Почему им не быть чуточку евреями. А что?
— Ничего. Просто зачем было скрывать? Почему об этом я узнаю последней, от чужих людей?
На линии слышен треск. Откуда-то донесся стон упавшей гитары.
— Значит — жид? — после паузы сказал мужской голос.
Аппарат у нас параллельный. Иногда трубку берут соседи.
— Слушайте, дайте поговорить. Вера, что за странные вопросы? Какой я еврей?
— Не говорю, что это плохо. Но мог бы признаться.
— Ерунда какая-то. Легко докажу, что это не так. Вчера, например, меня занесли в чужую квартиру и бросили мимо кровати. Ты знаешь евреев…
— Не отпирайся. Тебя видели на еврейской сходке. Ты был там запевалой.
— Вера…
— Молчи. Мне сегодня звонили Кузнецовы… Почему ты такой?
— Какой?
— Скрытный.