Подхожу к окну. По заснеженной темной улице спешат редкие прохожие. Один тянет за собой елку. Интересный тип. На часах — без пяти двенадцать. Человек с елкой тоже смотрит под рукав и прибавляет ходу. Потом начинает бежать. Елка цепляется за кусты и сугробы. Человек бросает ее в сторону и мчится навстречу Новому году. Все правильно. Пора и нам…
— Вера! — кричу жене на кухню. Они с Анькой весь вечер сидят там, у плиты и телевизора. Не мешают папке. — Неси шампанское! Новый год все-таки!
К концу новогодних праздников отдаю статью Галке.
— Только, — говорю, — я не могу подписаться.
— Почему?
— Неудобно как-то. Ведь я сам работаю в ПМК. И получается, как бы критикую родную организацию за то, что ввязалась в стройку. Не забывай, я прораб на этом объекте.
— Хорошо, — говорит Галка, — используем псевдоним. Какой, например?
— Не знаю.
— Девичья фамилия матери?
— Ефимова.
— Так и подпишем: Сергей Ефимов.
Прошло несколько месяцев. Я снова уезжал в командировки, возвращался. Про статью забыл. Не до этого. Весна полноводная, ранняя. Линия без надзора валится. Надо дополнительно ставить угловые опоры, укреплять пасынками. Кое-где придется менять ригели, докручивать банты. Кабель на вставках начинает «мокнуть». Следует проверить концы на герметичность. В общем, круглые сутки в вездеходе. Приехал в город, а через два дня надо обратно. Утром бреюсь. Лицо черное, кожа задубела. Бритва не берет. Настроение мрачное.
Вчера опять был скандал. Вера стала трепать мою шевелюру и вдруг закричала: «Что у тебя на голове?» Вскочила. На подушке шевелилось маленькое существо.
— Ничего особенного, — говорю. — Обыкновенные вши.
— Какой ужас!
— А чему удивляться? Кругом жизнь. Нас окружают миллиарды бактерий. В животах глисты. В матрасах полно клещей. От этого никто не умирает.
Жена пригляделась:
— У тебя на волосах белые точечки…
— А, это, — выдергиваю пару волос. — Ничего страшного. Это личинки.
Вера отшатнулась:
— Боже, до чего ты докатился…
— А что ты хочешь? Живем в вездеходе. Спим вповалку. Моемся редко. Да и не смывается эта зараза водой. Готовим на кострах, едим руками…
— Прекрати. Ты стал совершенно невозможным…
— Да, за пять лет я одичал. Стал, как некоторым кажется, нечувствительным и грубым. Но кому-то надо там работать. Иди же сюда…
Жена брезгливо отшатнулась. Накрыла простыней детскую кроватку.
— Не подходи к ребенку! Я с тобой спать не буду. — Потащила одеяло на кухню. — Лягу здесь, на полу.
— Это еще почему?
Напрасно спросил. Ответ типовой, как наша пятиэтажка. «Ты мне жизнь испортил! Что я от тебя вижу? Одиночество! Пустоту! Стирку, уборку, глажку! Столько парней за мной ухаживало. И каких! Многие красивые, умные, интеллигентные хотели жениться на мне!»
Прямо шекспировские страсти в малогабаритной хрущевке: «О, нет в жизни справедливости!»
— Где ж ей быть, — соглашаюсь. — Может, и хотели на тебе жениться многие, а не повезло мне одному.
Лучше бы промолчал. Такое началось. Ну, вы знаете…
— Ладно, — говорю, — давай я на полу. Мне привычней.
Утром, побрившись, включил радио на кухне. Вдруг… Не может быть! Диктор в обзоре материалов областной газеты называет мою статью. А дальше, мама дорогая, коротко и емко излагает весь негатив: «сотни тысяч рублей закопаны в землю», «рушатся линии», «падают опоры».
«Что за бесхозяйственность? — это уже от себя задает вопросы обозреватель. — Куда смотрит промышленный отдел горкома партии? Почему до сих пор не уволен начальник ПМК?»
Вот накрутили. Многое, конечно, в статье было. Но так сгустить. Так сформулировать… А в конце диктор говорит: «Только благодаря автору статьи, журналисту Сергею Ефимову, широкой общественности стали известны все эти неприглядные факты».
У, е-мое!
Не успел позавтракать, уже стучат в дверь. Открываю. Стоит водитель начальника ПМК.
— Хорошо, что не спишь, — говорит. — Поехали. В конторе тебя давно ждут.
— Кто? — спрашиваю.
— Да, можно сказать, все. Там такое творится…
Приезжаем. Водитель сопровождает меня до кабинета начальника. Открываю дверь, а там — человек пятнадцать. Начальник, зам, главный инженер, секретарь парткома, руководитель профкома, ПТО, бухгалтер, главный комсомолец… — весь цвет конторы. Сидят, куревом чадят и газету областную перечитывают. Когда зашел, на меня все уставились.
— Читал? — спрашивает начальник, подняв газету.
Молчу.
— Читал? — спрашивает еще раз.