Состояние безмерной эйфории прервал сигнал видеофона и Капитан сразу подумал о группе, уехавшей на вездеходе полтора дня назад. И действительно, звонил Штурман. Его лицо выглядело каким-то растерянным и Капитан недовольно нахмурил брови. Несмотря на то, а скорее тем более что он был основным ответственным лицом Корабля, ему совершенно естественно не нравилось, когда на него ни с того, ни с сего сваливали неприятности.
- Здравствуй, Всеволод. У нас Сергей умирает, - в лоб врезал Штурман.
- Что-что он делает? - не сразу понял Капитан.
- Умирает. Мы пришли к такому общему выводу.
Капитан спиной почувствовал, как к нему сзади подошли любопытствующие астронавты и присматриваются к разговору.
- Постой, - сказал Капитан Штурману. - Что-то я так и не разберу толком. В чем выражается его умирание? И скажи сразу - это не розыгрыш?
- Всеволод, только спокойнее! Мы и сами тут все перегрызлись из-за этого Сергея. Он тоже хорош гусь - полез купаться в никому неизвестный канал и хотя точно не установлено по этой или нет причине (а по какой же еще!), но только с самого утра он начал кашлять, из носа беспрестанным потоком текут густые сопли и он как-то странно стал говорить - не говорит, а хрипит. И с каждым часом все хуже и хуже. От него жаром прет как от масляного радиатора. Мы поехали было дальше но куда там, человек на глазах чахнет и все стонет, стонет. Денлать нечего, развернулись и на всех парах мчимся домой, может быть бортовой медосмотр что подскажет.
- Хорошо, мы вас ждем. Ну-ка, дай мне самого Инженера...
Пока там перемещалась камера, Капитан обернулся и увидел, что рядом с ним собрались все члены экипажа, до этого преспокойно читавшие свои газеты.
- Он умирает? - шепотом спросила Картограф. - Ни разу не видела как умирают. Интересно. Пускай расскажет что он чувствует.
- Всеволод, - позвал хриплый до неузнаваемости голос Инженера.
- Привет, Серж, - с трудом пересилив себя, улыбнулся Капитан. Как самочувствие?
- Хрр. Плохо, - прохрипел Инженер. - Не знаю что происходит, какое-то недоразумение. Я ведь еще молодой, чтобы уходить в мир иной. Я ведь этого еще не хочу... Как у вас там дела?
- Прекрасно, Сержик! Мы все тебя любим и ждем, - прокричала из-за плеча Капитана Журналистка.
- Сергей! - сказал Капитан. - Хоть нам и любопытно узнать какие ощущения ты испытываешь, однако, зная как тебе сейчас тяжело, не будем слишком утомлять. Держись молодцом! Приедешь, Ирина и мы все что-нибудь придумаем. Давай.
- Пока, друзья! Будь я в порядке, всех бы прям взял и расцеловал. Хрр.
Они в последний раз взглянули на опухшее, обложенное несколькими мокрыми полотенцами явно нездоровое лицо Инженера, ослабевше лежавшего на всем заднем сиденье вездехода и камера вновь вернулась к Штурману.
Врач немедленно успокоила Штурмана, а затем попросила позвать Ксенобиолога, которая могла быстрее сообразить в подобных вещах и, посоветовавшись с Сизифом, на основе имеющихся симптомов, сообщила ей что они могут предпринять для облегчения положения больного и какие лекарства из аптечки пока могут ему дать.
После сеанса связи с вездеходом и такой печальной новости, почти никто не смог вернуться к разбору почты. Врач пошла подготавливать в своем кабинете медкамеру. Опечаленная Журналистка пошла прогуляться куда глаза глядят. Метеоролог и Энергетик вернулись к своей работе. Капитан, наткнувшись взглядом на второй вездеход с прицепленным бульдозерным ножом и двух бездействующих роботов, вспомнил о своем обязательстве обустроить пляж и вплотную занялся этим делом, проработав до позднего вечера. Прежде всего он проделал дорогу до самых зарослей, растущих по эту сторону озера и чтобы не удлинять путь до естественно открытого пространства почти на целый километр, решил проделать в зарослях просеку прямо здесь, напрямую. И пока роботы занимались этой трудоемкой работой, срубали атмосферные регуляторы и отвозили в сторону, он проработал план еще предстоящих работ: выровнять берег и очистить дно озера, воду профильтровать и немного подогреть, выложить проделанную до озера дорогу плитами, а на берегу придумать какой-нибудь настил, чтобы было приятно лежать - да хоть насыпать тот же песок, который можно достать со дна озера и провести его обеззараживание с помощью кварцевания. После того, как план был подробно составлен, оказалось что, как Капитан и предполагал, работы не так уж много и ее вполне по силам закончить к завтрашнему вечеру при условии, конечно, что роботы будут работать усердно, без взбрыков и без остановок.
Глава VII
Досрочное возвращение экспедиции. Инженер временно
выходит из игры. Один из роботов выходит из строя.
Пляжный сезон. Схватка с чудовищем. "Кто-то побывал на
Корабле в наше отсутствие!!"
Они вернулись грязные, уставшие - и безмерно радостные. Нет, конечно же по поводу болезни Инженера ими была внесена определенная доля печали в общий котел, но радость от самого факта возвращения из этой "дурацкой и бездумной поездки по буеракам", как выразилась Ксенобиолог, невозможно было скрыть никакой маской печали. Ведь они вернулись к родному и понятному образу жизни, словно какой-нибудь шарик на резинке возвращается к отпустившей его руке. Это было закономерно. И все же, дележ впечатлениями и сопереживания были на какое-то время отодвинуты в сторону, чтобы прежде всего решить проблему Инженера. Передвигаться сам он уже мог лишь с большим трудом и тогда, взяв под мышки с обеих сторон, его отвели в медицинскую кабинку в его личной каюте. Что означает сказанное сейчас "не мог идти сам"? Ну конечно же, он мог идти, если бы пересиливал свое ослабленное болезнью состояние. Однако Инженер, впервые в своей жизни столкнувшийся с серьезным недугом, не был готов к нему психологически и испытывал теперь некое подобие шока, сковавшего его и волю, и самостоятельность. Каждый из остальных астронавтов также сталкивался с подобным в первый раз, однако они чувствовали, что Инженеру крайне нужна помощь и поддержка и они, по мере возможности, старались предоставить ему это.
Медицинская кабинка как всегда обстоятельно обследовала состояние организма Инженера, проанализировала результаты и, оказав первую медицинскую помощь, выдала ожидаемую всеми рекомендацию - поместить больного в медицинскую камеру. В отличие от кабинки, предназначенной только для частого профилактического осмотра, медицинская камера должна была проводить оптимальное лечение до полного выздоровления пациента. Она представляла собой небольшую герметичную комнату с кроватью и столиком, откуда никак невозможно было выйти до полного излечения. Камера действовала в автономном режиме, обеспечивала пациента только тем, что считала необходимым, назначала лекарства, от принятия которых в точный срок никак нельзя было улизнуть. Одним словом, создавала довольно жесткие условия, целиком направленные на решение единственной задачи - как можно скорее вылечить пациента.
Инженер находился в подавленном состоянии и на его слабый протест: "Может не надо" никто не прореагировал. Его провели в кабинет Врача, куда выходила единственная дверь медкамеры, а затем и в саму камеру, которой через Сизифа были уже известны результаты диагностики Инженера и она просчитывала курс лечения. После того, как Инженера уложили в кровать и за астронавтами защелкнулась дверь, программа лечения немедленно стартовала и ее уже нельзя было отменить. Никаких контактов с больным не допускалось, за исключением видеофонной связи и поэтому получалось так, что Инженер на время как бы выпадал из коллектива. Осознавая это, а также то, что их товарищ находится под самой надежной опекой, остальным астронавтам ничего не оставалось, как отставить в сторону беспокойство о больном и вернуться к своим делам, что они тотчас и сделали.
Тем временем наступал глорианский рассвет и прожекторы на стройплощадке постепенно тускнели и гасли один за другим, заканчивая теми, которые освещали самые затемненные места.