- Хорошо, - сказал Трельский подавленно и не проронил больше за вечер ни слова.
Ирина знала, что Дмитрий её любит, сильно любит. Но ведь они даже ещё не признавались друг другу в любви, не поцеловались ни разу, и вот... Да, ей не приходится выбирать, она это знает, но всё-таки...
Пугала неизвестность. Хотелось с кем-то посоветоваться, но с кем?
Ах, если бы это ей предложил Михаил, думала Ирина. Нечего было бы и раздумывать. А будет ли счастлива с Дмитрием, как знать...
Ирина опять стала листать дневник.
"8 июля.
Вчера была свадьба, шумная и весёлая. Наконец-то я освободилась от замучивших меня тревог и сомнений. Впервые за всё время мне было весело и хорошо".
Ирина поправила выбившуюся прядь волос и встала. Дальше пошли мучительные страницы неудавшейся замужней жизни. Ей не хотелось больше читать их, так расстроилась она от всего перечитанного. Но она вынудила себя снова сесть, решила всё-таки дочитать до конца.
"16 октября.
Несколько дней назад Дима, роясь в бумагах, случайно наткнулся на небольшую фотокарточку Михаила а лётной форме. Я взяла её давно, у Марии Георгиевны. Как она завалилась в бумаги - не знаю, я забыла о ней. Очень ревнивый, Дима сразу же спросил меня: "Кто это?" Пришлось кое-что ему рассказать, хотя это было мне непереносимо. Но главное не в этом. Не успел ещё забыться случай этот, как новая неприятность свалилась на голову, как снег.
Вчера Дима пришёл домой рано, и мы сели ужинать вместе. Только разлила я по кружкам чай - в дверь кто-то постучал. Дима ответил: "Войдите!" Дверь открылась, и в комнату вошёл Михаил. Я так растерялась, что не могла вымолвить ни слова, и выронила из рук фарфоровый чайник с заваркой. Дима молча поднялся и стоял, как и я, какой-то растерянный, хотя Михаила он не узнал, потому что тот был в штатском. Выручил нас из этого неловкого положения сам Михаил.
- Здравствуйте, - сказал он, улыбаясь, и подошёл к Диме. - С вами я ещё не знаком - Михаил Стрельцов. А с Ирой мы давние знакомые, - пожал он протянутую руку Димы. - Мимо шёл, - объяснял он, словно оправдываясь в чём-то. - Решил заглянуть, поздравить, хотя и поздно. Но - лучше поздно, чем никогда, - рассмеялся он. - Ну вот, Ира, а вы говорили, что никогда замуж не выйдете. (Я этого ему не говорила).
Дима опомнился и представился ему тоже:
- Дмитрий Филиппович! - отрекомендовался он почему-то полностью, хотя, знакомясь с другими, и особенно с женщинами, отчества своего не называл. - Присаживайтесь с нами, - пригласил он Михаила за стол, помог ему снять пальто.
Я, наконец, пришла в себя и заметила, что у меня дрожат пальцы. Всё ещё не в силах справиться с охватившим меня волнением, я подошла к Михаилу и пожала ему руку. А когда взяла у него пальто, чтобы повесить на вешалку, мне казалось, что проваливается под ногами пол.
Но всё обошлось. Мужчины меж собой разговорились, а я пошла на кухню поджарить яичницу - мы уже поужинали, и больше угощать гостя было нечем. О чём они там говорили, я разобрать не могла, в голове у меня творилась какая-то сумятица. Я ничего не слышала, ничего не понимала, не помню, как жарила яйца. Когда я вошла в комнату со скородой в руках, на столе уже стояла бутылка водки, и оба они курили и разговаривали, как давние знакомые. Как всё-таки быстро умеют сходиться мужчины!
За ужином мне очень хотелось рассмотреть, насколько изменился Михаил, но я почему-то боялась взглянуть на него. Он тоже мало смотрел на меня. Встретились мы с ним взглядом лишь тогда, когда он стал прощаться. Что-то скорбное и, словно усталое, промелькнуло у него в глазах, в морщинках у губ, которых прежде у него не было. Какой-то болью защемило у меня сердце, но любви к нему я уже не чувствовала. А может, я обманываю себя? Нет, я рада, что всё выяснилось, и теперь буду жить спокойно. Я люблю только Диму.
Когда он ушёл, я боялась Диминых расспросов, но он ничего не сказал, и я была искренне благодарна ему за это. Но беда всё-таки поджидала меня.
Утром Дима уехал на работу, не завтракая и не разговаривая со мной. Чутьё подсказало мне, что это из-за Михаила. Я сделала вид, что никакой натянутости и его дурного расположения духа не замечаю, и понадеялась, что само пройдёт.
На обеде Дима оставался всё таким же угрюмым. Что-то гложет его, но он не хочет в этом признаться, и всё молчит. Как это глупо! Как обидно переносить такую несправедливую, не обоснованную ревность. Скорее бы уж он уезжал, что ли, этот злополучный Михаил!"
"19 октября.
С тех пор, как заходил Михаил, прошло 4 дня, а я всё время ловлю себя на мысли, что думаю о нём, хочу видеть. Я ни разу не подумала о Диме. А ведь он переживает, мучается, почти болен. Неужели возвращается ко мне прежнее? Я боюсь этого".
"25 октября.
Позавчера Дима приехал с работы очень поздно, радостный и чем-то взволнованный. Когда он ко мне наклонился, чтобы поцеловать, я почувствовала запах водки. Мне это не понравилось.
- Что случилось, Дима?
- Иринка, меня в другой район переводят.
- Чему же ты радуешься?
- Как чему? Там работа масштабнее. Громадная опытная станция по разведению садов, своя лаборатория, на работу ездить недалеко, ну, и оклад больше.
Он ходил по комнате, ерошил волосы и радовался своим планам, как малый ребёнок. Я присела на диван и почувствовала, что радости его не разделяю. Мне стало горько и стыдно перед ним. Я вышла на кухню и стала там плакать.