Я оттягиваю его штаны, пока не освобождаю его член и беру в руку; я начинаю водить по нему, когда Блейк вдавливается в мое прикосновение. В этот момент я нуждаюсь в нем снова и снова.
Он стягивает мои трусики вниз второй раз за вечер, достает презерватив из кармана и раскатывает его по толстой длине и святое дерьмо, вот это длина. Я думала, что у Джесси большой... но Блейк – монстр. Он возвращается ко мне, и я задумываюсь, как, черт возьми, он поместится во мне, но прежде, чем я могу выразить свои мысли, он врезается в меня.
Я кричу от удовольствия, сжимая его плечи, когда он медленно выходит из меня, прежде чем снова толкнуться, в медленном, устойчивом темпе, дразня меня своим членом.
— Блейк, пожалуйста, сильнее.
Он стонет у моей шеи, прежде чем врезаться в меня с полной силой. Это не секс; секс даже и минуты того не стоит, это чистый, животный трах. Ни больше, ни меньше. Выходя из меня, Блейк переворачивает меня на живот, шлепает по заднице и снова погружается. Он поднимает мою задницу в воздух и тянет волосы назад, двигаясь в идеальном темпе; я чувствую, как головка его члена массирует мою точку G, ударяя по ней, при каждом толчке.
С каждым глубоким толчком я взлетаю выше и выше и когда я думаю, что закончила взбираться по холму оргазма, он врезается в меня последним толчком, и я теряюсь в удовольствии от его члена; с доказательствами моего оргазма, стекающими по его пульсирующей длине. Мое тело дрожит от последствий произошедшего, когда я плюхаюсь на кровать, а он растягивается рядом.
— У тебя есть сигарета? — спрашиваю его, лежа на спине.
— Что ты сказала? — в шоке говорит Блейк. Я закатываю глаза, а я то думала, что из всех людей он точно не будет судить меня за мою тайную привычку. Я курю только когда пью или после хорошего секса, а это был удивительно классный секс.
— Не начинай, байкер.
Он смеется, прежде чем качает головой.
— Я и не собирался. У меня есть сигарета, но она не с табаком.
Я одобрительно киваю.
— Еще лучше, зажигай.
Блейк тянется за своей «сигаретой», включает свою звуковую док-станцию, «Угасаю» группы «Металлика» раздается из динамиков; думаю, я влюблена в него.
— Тебе нравится «Металлика»? — спрашиваю, закрыв глаза и слушая звуки любимой группы. Блейк смотрит на меня так, будто у меня три головы.
— Это как преуменьшение, детка, рок – моя сильная сторона, — отвечает он, зажав между губами зеленую палочку.
Я инстинктивно вскакиваю на него, седлая Блейка. Вытащив сигарету из его рта, я кладу ее в свой и затягиваюсь; возможно, слишком сильно, потому что тотчас начинаю задыхаться.
Мужчина смеется.
— Полегче, детка, это дерьмо не обычная марихуана, которую ты курила.
Он кладет меня обратно на спину и устремляет на меня взгляд. Я почти уверена, что достаточно под кайфом, мои тяжелые глаза выдают меня.
— Ты заполучил меня посредством «Металлики», — шепчу я, глядя ему в глаза. Я вижу, как что-то вспыхивает на его лице, прежде чем это сменяется одной из его озорных улыбок.
— Ты меня впечатлила, знаешь, ли? — Блейк усмехнулся и снова затянулся, когда песня набрала обороты. — Немногие девушки знают и ценят старый добрый рок, все они слушают этот трэш, звучащий по радио.
Я киваю в знак согласия, опираю голову на руку и смотрю на него.
— Верно, я чувствую то же самое. Мой папа заставлял меня слушать «Ганз эн Роузес» пока я была младенцем, моя мама говорила, что он использовал их в качестве моей колыбельной, — отвечаю я, отбирая у него сигарету, поэтому снова могу атаковать свое горло еще одним слоем сильной марихуаны.
— Какую песню он тебе ставил? — спрашивает Блейк. Я смотрю на него, выдыхая большое облако дыма. Любой бы мог подумать, что ты профессионал; притормози, Снуп Дог.
— «Не плачь», — отвечаю я, улыбаясь, и вспоминаю о том, каким классным был мой отец – пока он не стал встречаться с девушкой, с которой я вместе ходила в школу.
— Мило, красивая песня, — говорит он, выпуская остальную часть нашего незаконного вещества, прежде чем прыгает в кровать ко мне. Я понимаю, ты устала больше, чем думала.
— Кали будет в порядке? Эд не серийный убийца?
Блейк тянет меня под руку и целует в голову. Это ничего не значит, Вики, не думай об этом.
— Сколько нужно убить, чтобы его можно классифицировать, как серийного убийцу?
Я толкаю его в грудь.
— Это не смешно, но я бы сказала около пяти.
Он смеется.
— Тогда нет, Эд не серийный убийца.