Один из них пришлось потратить на дельтаплан, нельзя же оставлять грабителю путь отхода. Интересно, на какие этажи проложен воздуховод?
Включив переговорник, Ривер пропела:
— Джон, сладенький, не найдёшь мне план Девятой пирамиды?
— Да ты куда пропала?! — возмущённо раздалось в ответ. — Срочно в Цех Мышления надо, а тут эти сумасшедшие сейчас передерутся! Немедленно возвращайся, ты мне нужна.
— Хорошо-хорошо, дорогой, пять минуточек и я у тебя. План кинь?
Получив файл, Ривер вывела над правым рукавом голографическое изображение перевёрнутой ступенчатой пирамиды, нетерпеливо увеличила верхний ярус, отыскала ведущий вниз туннель. Ага, третий этаж! И спуститься туда можно по лестнице, через ремонтный отсек, вход с крыши в сотне метров отсюда.
Семь минут спустя она уже распахивала дверь в просторный холл с высокими потолками, какой мог быть в земном супермаркете начала двадцать первого века. Отпихнув с дороги сцепленные проволочные тележки, оглянулась; здесь явно минуту назад шла битва. Несколько стеллажей повалилось, шарики раскатились, а вдоль прохода ваялись части манекенов и ещё шевелились: разрубленные пополам торсы, отсечённые ноги.
Судя по ровным срезам на пластмассе, удары наносили чем-то острым и длинным, и с большой силой. Меч? Лазутчик, должно быть, профессиональный воин…
— Что ты там делаешь, в Девятой пирамиде? — снова включился Джон.
— Я подумала: а не в реакторе ли проблема? — соврала Ривер, поддевая носком ботинка голову манекена. — Доктор, кажется, возился с ним как раз в этой регенерации. Всё-всё, любовь моя, скоро буду!
И выключила переговорник. Потом разразится скандал… Но скандал — потом.
У кассы валялся розовый кулак, он держал что-то. Ривер быстро нагнулась и вынула из слипшихся пальцев кусок светлой материи: хлопок, грубый, домотканый, окрашенный не синтетическими красителями, а выбеленный щёлоком. Вряд ли такое выставляют в торговый зал.
Скорее всего, это клочок одежды грабителя.
Ряды полок с шариками высились на уровне шеи. Если за ними спрятаться, нужно хорошо сгибаться. Ривер задержала дыхание и прислушалась: так и есть. За стеллажом у дальней стены кто-то тихо, но часто глотал воздух.
Она вскинула бластер и выстрелила на звук, но за мгновение до того, как разлетелись осколки и начали падать шары, лазутчик проскользнул в коридор. Вжик! Вжик! — ударили последние заряды… И опять не попали, хотя целилась точно.
Ривер кинулась следом. Перескочила через разбитую дверь с табличкой «Техническое помещение», осторожно заглянула в коридор.
Там было темновато, единственная ртутная лампа на потолке раздражающе мигала. Как лазутчик узнал о первом выстреле? Как увернулся от следующих? Предугадывает события? Значит — тоже Повелитель Времени? Или кто-то вроде шакри, существ, которые проникают между измерениями и поглощают их искажения?
Хороший противник.
Коридор казался пустым, дыхания не слышалось. Но стоило ступить в него, как от стен отделилось пятнадцать угловатых фигур, они разом шагнули в проход и повернулись навстречу Ривер: манекены, мужские и женские, плохо сделанные, с раздутыми шеями и негнущимися коленями.
Один хлопнул себя чуть выше живота, прозвучало: «Зачем мне продолжать мотаться по Вселенной, ведь остальных уже нет?» Другой вторил тем же тоном: «Нравлюсь ли я Розе?» Третий спрашивал: «А не навесить ли на кожанку цепи?»
Голос Девятого Доктора; это его Сомнения. Чего-чего, а сомнений Ривер не боялась. Первый нападающий качнулся вперёд — голова манекена отлетела, сбитая носком ботинка, следующий получил пробоину в торсе.
Но пластиковых людей не останавливали потери, они подступали, вытянув слипшиеся пальцы к жертве. Удар коленом, локтем, коленом; Ривер швырнула о стену пустую башку, свалила лёгкое тело. Так тебе! Получи.
Коридор загромоздили острые обломки. Перепрыгивая их, Ривер бросилась вперёд — но выскочила в комнату с множеством выходов. Куда направился лазутчик?..
Она поискала следы в пыли, однако тут уже всё истоптали манекены. Вытащила из сумки на поясе звуковую лопатку — как отвёртка у Доктора, только самодельная — посветила синим огоньком в один проход, в другой: следов жизни нет.
Придётся возвращаться, перезаряжать бластер. Ривер перевела дыхание и принялась выпутывать осколки пластика из кудрей.
Глава 8
Над садом Матового Дворца
Кровать качалась из стороны в сторону, Клара вцепилась в неё, стараясь не упасть. Открылся зелёный внутренний двор. Далеко внизу наставил ветки лабиринт из подстриженных кустов, проплывали вазы и статуи на постаментах, мимо мелькнула колоннада, вырос флигель — и лежанка влетела в распахнутую балконную дверь.
Просторная студия казалась уютной, все её стены укрыл персиковый шёлк с бахромками, посреди светился жёлтым круг, рядом стоял человечек в кудрявом парике и водил челноком, опуская летающую кровать. Хозяин был невысоким, зато упитанным и широким в плечах, он казался почти квадратным.
— Ничего себе! — Клара соскочила на паркет. — Вы решили: «А, у неё полно регенераций, разок уроним — подумаешь?!»
— Простите великодушно, госпожа, — поклонился квадратный человечек, — но эти подлые веятели ни за что не соглашались меня пускать, пришлось вмешаться Тиралику-да. Я профессор Гапониус-да, какой наряд пожелаете?
Из жёлтого круга возникла голограмма Клары в бальном платье c непомерно широкой юбкой и кружевной шляпе.
— Нет-нет-нет! — запротестовала настоящая Клара. — Проще, удобнее и без висюлек!
Пойдёт ли она на бал — ещё неизвестно, а вот перспектива явиться к Дэнни Пинку и не пролезть в двери кафе из-за кринолина… Ну уж нет, лучше выбрать модель посовременнее. Она забраковала десятка два нарядов. Гапониус-да был весь синий, по лбу текли струйки пота. Профессор сорвал парик и махнул «челноком» — кудряшки исчезли.
— Что это вы сделали? — спросила Клара.
— Рекогерировал парик. Здесь жарковато, не находите?
«Как?» — хотела уточнить, но сдержалась: галлифрейцам наверняка положено знать всякие мудрёные слова.
В углу высилась гора атласных складок, в её недрах скрывался журнальный столик. На столике лежала, занимая его весь, фундаментальная книга «Сборник изделий текстильных». Клара с трудом подняла окованную серебром обложку, пролистала весь фолиант, морща носик от пышных форм и обилия отделки, — и ткнула:
— О, вот такое сошьёте?
На рисунке алело элегантное платье без рукавов, с чёткой линией талии и треугольной присборенной юбкой по колено. Картинка почему-то располагалась горизонтально — скорее всего, последняя страница, когда печатали, забыли повернуть.
Профессор поднял бровь:
— Э-э… Как пожелает госпожа.
Он принялся носиться вокруг со своим челноком. Живот и спину подхватила плотная, тяжёлая броня.
— Что это?! — крикнула Клара, задыхаясь.
— Корсет.
— Зачем мне корсет? По-вашему, у меня плохая фигура?
— Фигура у вас отличная. Но вы же собираетесь танцевать?
— Да…
Профессор принял это за согласие и начал наматывать нити поверх корсета.
— В настолько тяжеленной штуке я шагу не ступлю, какое там танцевать?
Вместо ответа Гапониус-да прилепил на её телефон вторую бусину, золотую, и погладил пальцем. Корсет потерял вес.
— Из диамагнетика? — догадалась Клара; наряд медленно рос. Она заметила: — А ваш главный ваятель выпускал за раз по десять нитей.
— По девять. — Профессор остановился и выпятил широкий подбородок: — Извините, донна, я не Тиралик-да. Никто не Тиралик-да, ни до него, ни, думаю, после.
Через пятнадцать минут на ней переливалось алым короткое платье без рукавов. Вышло очень изящно, и никаких лишних кружавчиков, а красные сапожки на каблучке приятно пружинили под стопой.