Тиралик обогнал Клару и встал перед ней, предупреждающе подняв ладонь:
— Леди, извините, нам надо поговорить, у меня вопрос, который требует немедленного решения. Кириадок, иди, — бросил через плечо, — я сам отвезу госпожу.
Опять непонятные вопросы, опять притворяться и выкручиваться. Клара уже готова была признаться, насколько она не галлифрейка, когда Кир вклинился между ними и, вытянувшись (он оказался на голову ниже главного ваятеля), придвинул свой острый нос вплотную к выдающемуся шнобелю:
— Вы не слышали? Дама не желает с вами идти, не будьте настырней, чем Ржавич-шу! Где ваша честь, сеньор? Вот вам моя перчатка! Реально, го драться.
Перчатки у него никакой не нашлось, пришлось срочно создавать распылителем облачко, которое, действительно, смялось в некое подобие носка с пальцами.
Тиралик покосился в сторону валявшего на гравии предмета, хмыкнул и удивлённо произнёс:
— Дуэль? Я член Совета, думаешь, ради какого-то волчонка буду нарушать закон?
— А, боитесь, сеньор? — Кир подбоченился, иронично подмигнул Кларе, указывая кивком на противника: — Переживает за свой воротник, — и снова повернулся к нему: — Да ладно, тут снимать видосы некому, а мы модуляторы выключим. Секунданты не нужны.
— Оружие тебе кто сделает? Или к папочке побежишь?
Вместо ответа Кир провёл распылителем, оставляя чёрную полосу дыма, который сгустился, слипся в тонкую матовую саблю. Прибор прошёлся несколько раз вдоль лезвия, наращивая и затачивая его, а затем погас, отправился на гипсовую тумбу. Парень взмахнул клинком, пробуя баланс — и встал перед противником, выдвинув ногу вперёд и гордо выпрямившись.
Тиралик потряс головой, словно недоумевая, что он вообще тут делает, и выпустил из загоревшегося челнока пучок нитей; те переплелись, и в правой главного ваятеля засиял красным тяжёлый палаш. Челнок тоже лёг на тумбу, а рядом, на траве, разместился аккуратно сложенный плащ с массивным воротником.
— Погодите, погодите. — Клара встала меж дуэлянтами, взглянула по очереди на одного и на другого. — Давайте вы меня уже отвезёте, а потом деритесь-передеритесь.
— Нет, галлифрейка, тут дело чести, — объяснил Кир. — Тот, кто выживет, тебя и отвезёт.
— Насмерть? — вскинулся Тиралик; золотое шитьё дуплета отблескивало багряным. — Отлично. Навудон не смог воспитать сына — придётся мне это исправить.
— Как ты назвал отца?!
Клара еле успела отскочить — лезвия схлестнулись, заискрилась квантовая пыль. Противники отлетели друг от друга, и снова начали сближаться. Палаш чертил красные стены возле своего хозяина, матовой быстрой сабли почти не было видно, пока она не сталкивалась, звеня, с оружием противника.
Ваятель казался шире в плечах и явно сильнее: паренёк едва держал удары, отступал дальше и дальше к деревьям — куда уж самому нападать. Но вот он пригнулся, пропуская палаш над головой, и рубанул по корпусу противника. Пола красного дуплета полетела прочь, Тиралик отклонился назад — и обратным движением попал Киру по плечу, сваливая на землю.
— Стойте! — завопила Клара, высоко держа включённый телефон.
Ваятель, уже приставивший оружие к шее поверженного, быстро глянул на неё и бросил:
— Что?
— Я всё сняла. — Клара помахала телефоном. — И сейчас это отправится гулять по сети. Или ты сомневаешься в наших галлифрейских технологиях? Хочешь потерять воротник? Не хочешь. Значит — отпусти его!
Тиралик выругался, отшвырнул палаш на дорожку, подхватил челнок и провёл им вдоль красного лезвия — то исчезло. После молча влез в плащ с наплечниками и широко зашагал прочь, к дворцу.
Кир поднялся с трудом. Его полосатый рукав-фонарик был разрублен, из рассечённой ткани вывалились покорёженные кольца диамагнетика и сползли на запястье. Парень скинул куртку, включил распылитель, вокруг поднялись сиреневые клубы — и через полминуты на рукаве красовалась грубая латка. Улыбнулся:
— Спасибо, ты классно придумала. Теперь он побоится папане рассказывать, да и вообще кому-то. Дашь видос посмотреть?
Клара фыркнула, показывая телефон:
— Это же кнопочное недоразумение, здесь камера слабая, в темноте получаются одни пиксели. Игрушка. Ты хотел что-то показать?
— Да, го за мной.
Широкие листья разлапистой ламинарии трепетали без ветра. Кир прыгнул, унёсся к ближайшей вершине и дёрнул розовый плод, второй — ветвь тут же поникла к земле.
— Зацени персик, новый сорт, — сказал он, протягивая шарик.
Бархатистая кожица пахла гвоздикой.
— Такое впечатление, как будто дерево тянется за плодами, — заметила Клара. Когда осторожно откусила, брызнул сок. То, что ТАРДИС перевела как «персик», было по вкусу похоже на глинтвейн с яблоком и палочкой корицы.
— Тянется, риал, косточка же магнитная, — промямлил Кир с набитым ртом и показал длинный орешек со следами мякоти.
Клара обгрызла такой же, хотела кинуть, но парень выхватил и зашвырнул в ближайший гриб.
— Обычную материю нельзя рекогирировать, её увозят на фермы, — пояснил он, и на вопрос «почему» указал на небо: — Вокруг Палат за куполом летает широченный обруч теплиц, Пояс Ферм. Фермы свободны от квантовой пыли, поэтому там выращивают всю еду, и в неё не проникают связанные частицы. Воду берут с поверхности, очищают.
— Связанные частицы — это те, из которых вы делаете нити, туман и всё остальное? А потом предметы разрушаются, с них летит пыль, проникает в кожу, и чтобы не вскакивали коричневые пятна, вы сажаете на нос наутилусов?
Кир сначала прыснул, потом засмеялся, мотая головой. Утирая слёзы, он пояснил:
— Ну жиза! Проблемка в том — реально дышим мы этой пылью, и наутилусов нужно на печень с сердцем тоже сажать. И если первые поселенцы в триста лет бодрячками бегали по поверхности, то нам бы до ста дотянуть. На «Янусии» кто рождён и с воздухом Палат не контачили, те до сих пор живут по триста, там всё из обычной, несвязанной материи.
— «Янусия» — станция, которая возле самого солнца вращается? А почему же ты не хотел лететь туда?
— «Янусия» — зашквар. Сидеть без распылителя, без общения нормального, без драйва? Ковырять железяки вечно, чтобы остальные здесь флексили, и смотреть их видосы? Треш.
Со скрипом припоминая уроки истории, он рассказал: родной планетой иллинойцев был Валладариан. На него внезапно напали ракноссы — пауки с гуманоидными торсами, причём напали в обход всех систем защиты. Тогда Высший Совет запросил помощи Галлифрея, однако давний союзник отказался помочь, сославшись на «Принцип Невмешательства». Вся иллинойская раса погибла, выжил лишь огромный межзвёздный транспортник «Изгой-1», отправленный в глубины космоса за год до катастрофы и наполненный отщепенцами, для которых не нашлось места на Валладариане.
Узнав о случившемся, транспортник сменил курс, вышел за пределы галактики. Поселенцы обосновались в системе одинокой звезды Лампаданос, на её единственной планете — Неклиде, у которой даже спутников не было.
Здесь никакие враги из космоса не могли обнаружить иллинойцев. Однако в недрах оказалось маловато металлов, и железных метеоритов мимо не пролетало. Пришлось на близкой к звезде орбите запустить станцию «Янусия», переделанную поначалу из того же транспортника, и год за годом отправлять туда спутанные альфа-частицы, чтобы здесь, на поверхности, бета-частицы образовывали нужные элементы: энергия звезды позволяла проводить любой синтез.
За века спутанных частиц набралось достаточно для строительства Небесных Палат, в которых связанная материя и обычная не смешивались, не загрязняли друг друга. Точнее, почти не загрязняли: пыль от созданных предметов всё равно летит в воздух, и местные её вдыхают.
И Клара наверняка уже надышалась. Надо возвращаться!
— Вот и часовня. — Кир прервал рассказ. — Давай туда.
За водорослями показалась небольшая часовенка, к которой прилепилась стройная башенка с разбитой статуей на вершине. Перед ней расположились кругом огромные колокола. У каждого недоставало треугольного кусочка, но все отколотые части аккуратно прислонились рядом с прорехами. По двери шёл перевёрнутый орнамент: голые воины воздевают мечи с одинаково обломанными кончиками.