— Как ты собрался выбираться, Упрямец? Постучишь головой в кирпич? И что, выйдешь без расчётов ТАРДИС? Мы примерно не представляем, можно ли тут хоть камешек на дороге трогать, не вызовет ли это прорыв ткани реальности. У нас даже нет схемы Паутины Времени на Неклиде.
Джон пролистал электронный каталог памяти, воскликнул:
— Нашёл! Полные сведения о Паутине хранятся в Одиннадцатой пирамиде, Доктор тогда связывался с Матрицей и хорошо рассмотрел каждый узел.
— Ты сам попробуй добыть такое воспоминание, — парировала Ривер. — В Одиннадцатой повсюду колодцы, наполненные Горечью Потери. Лучше их не перепрыгивать — даже пары над ними способны растворить любого без остатка. А ещё там бродят мумии Несбывшихся Надежд.
— И чего, воют?
— Нет, хуже. Причитают.
Джон задумался. Флабблов после происшествия с Ронни решено было не использовать. Самому идти нельзя, в нынешней ситуации опасно передавать кому-либо управление. Отпускать Ривер тоже не хотелось… Он позвал:
— Кибер, пойдёшь в Одиннадцатую пирамиду и притащишь схему Паутины.
— Задание понятно.
— Результаты из Цеха Мышления пришли?
— У тебя в Оперативной памяти.
На столике возле консоли лежали три новенькие идеи: толстенькие диски, блестящие хромированными боками.
— Отлично, отправляйся.
Когда двери лифта захлопнулись, а Колючка уселся в своё широкое кожаное кресло и отвернулся к окну, Джон тихонько шепнул Ривер:
— Меня кое-что беспокоит.
— Ты имеешь в виду, тебя беспокоит кое-что кроме гибели Ронни, поломки ТАРДИС, исчезновения Клары и возможного коллапса Вселенной?
— Да. Почему флабблы так странно себя вели? В Одиннадцатую пирамиду их посылали за чертежом посадочной схемы. Почему они упрямо приносили воспоминания о Кларе? Уж не подсовывал ли кто-нибудь специально эти шарики?
Ривер нехорошо прищурилась:
— Думаешь…
— Твой лазутчик.
Джон развёл руками, подошёл к Диагностической панели. Глаза поднять оказалось сложно, поэтому тихонько сказал, настраивая ментальные щупы:
— Ты же не вела съёмку? Тогда прости, но мне придётся тебя просканировать.
— Я готова, дорогой.
Меньше всего на свете хотелось делать больно подруге и единственному нормальному человеку здесь. Но как ещё добыть воспоминания о её погоне за лазутчиком? А без них не запустишь обдумывание, кто он и откуда.
Ривер уже успела избавиться от ковбойской куртки и стояла в облегающих штанах и полупрозрачной тунике. По бокам от глубокого выреза просвечивали упругие груди со вздёрнутыми сосочками. Полуобнажённая нимфа.
Из Механической панели наполовину выступал бугристый мяч, который можно вращать во всех направлениях. Джон заставил себя оторваться от прекрасной картины в стиле Тициана, и легонько повёл по мячу пальцами.
Нижний цилиндр наверху консольной колонны повернулся, открывая семь круглых окошек. Из каждого выдвинулось по белому щупу толщиной в мизинец, они потянулись к стройной фигуре в тунике.
Ривер томно улыбнулась и шагнула навстречу. По её телу прошла дрожь — то ли от страха, то ли от ожидания, — когда первый щуп коснулся затылка, пошёл ниже, вдоль впадинки на шее, принялся тихонько надавливать между лопаток в поисках подходящего места, куда нужно войти.
— И где там у тебя память о происшествии? — поинтересовался Джон. — Недавно было, вглубь не могло залечь. Где-то на поверхности.
Второй щуп обследовал тонкие крылья ключиц, третий скользил вдоль подбородка, гладил нежную кожицу под ним.
— Джо-он, — протянула Ривер с обидой, дыша глубоко и громко. — Не томи.
Ещё два щупа проникли под плотные штаны, поползли по бёдрам. Острые сосочки вздымались и опадали, колыша прозрачную ткань, и замерли на вдохе — все щупы одновременно продавили кожу и вошли внутрь. Ривер выгнулась вперёд, словно пыталась уйти от кончиков, врезающихся между лопаток и в позвоночник возле талии.
— Ну прости, — попросил Джон, хотя знал: подобное проникновение сильно не навредит ментальному телу.
— Ничего, — с напряжением выдавила Ривер. — Нашёл?
— Почти… Да, вот оно.
На Диагностической панели в приёмнике сканера всплыл пустой, прозрачный шарик. По мере того как щупы выкачивали впечатления из судорожно вздрагивающего тела, он темнел, из глубины проступали картинки: походный орган; далёкая фигурка в короткой белой накидке; кусок полотна — соткано по-старинному, но не старое.
Рассматривая мастерски порубленные манекены, Джон спросил:
— И что ты, как археолог, можешь сказать?
— Земля… — Ривер натужно и резко вдыхала, распятая щупами. — Европа… Ай… С двенадцатого по шестнадцатый… Ой… Века. Воин… Больше не могу…
— Европа? Средневековье? В нынешнем воплощении Доктор ещё не бывал там, а если бы подцепил лазутчика раньше — регенерационная энергия выжгла всякого… Ты как?
Щупы с чмоканьем вышли из тела, убрались обратно в цилиндр.
Ответа не было: зажмурив глаза, Ривер с напряжением согнула плечи, сжала кулаки у живота. Ранки, проделанные щупами, зарастали, оставляя лишь красные потёки.
Отряхнулась по-кошачьи, от кончиков волос до лодыжек, и улыбнулась:
— Порядок, не волнуйся.
Колючка подался вперёд в кресле, с жадностью наблюдал за их манипуляциями — и давно, похоже, наблюдал. Как бы чего не сотворил.
— Сладкий, а собаки никого не обнаружили?
— Если бы обнаружили, сюда привели.
Он взялся за дистанционный пульт, нажал кнопку «домой». Пока стальные бестии не вернулись, надо поставить шарик с впечатлениями Ривер на конвейер, возможно, найдётся разгадка. Ужасно неудобно без Кибера! Бросив: «Присмотри пока за управлением», Джон понёсся в Цех Мышления. А когда вернулся…
Глава 13
Колючка стоял у Диагностической панели, самодовольно усмехаясь. В белом коконе перед консолью не сразу можно было различить фигурку с крутыми бёдрами и руками, заломленными за головой. Женщина подёргивалась, подавалась то вперёд, то назад, опутанная и пронзённая семью щупами — его, Джона, щупами!
— Что?! — Он подскочил вовремя, успев увидеть, как блаженное выражение на лице Ривер сменяется испуганным. — Ты… Вы…
В ответ на обвинительный взгляд Колючка сделал вид, будто оттирает пятна на бугристом мяче. Быстро сказал:
— Подумаешь. Кибер вон тоже её сканировал…
Со стороны комка щупов раздался негодующий вопль. Джон беспомощно потряс головой и повернулся туда. Все слова куда-то подевались. Только смог выдавить:
— Ривер… Как ты… А с?.. — Показал, словно от носа идёт нечто удлинённое, вроде хобота.
— Ты чего?! — взбеленилась та. — Нет, конечно!
— Ронни ещё не достаёт до панели, — пояснил Колючка.
Он отозвал щупы и с подчёркнуто бодрым видом прошёл к своему кожаному креслу, сел и спрятался за журналом. Заголовок вопрошал: «Кто должен погибнуть, Клара или Вселенная?»
Джон тяжело опёрся о консоль — но тут же брезгливо убрал ладони. Хотелось уйти и никогда больше не видеть никого из этих… этих… Да куда уйдёшь?..
— А давайте посмотрим, как там наш Железяка? — нашлась Ривер. — У Кибера встроенная камера, включаю трансляцию.
Над Механической панелью заработал монитор рефлексического наблюдения. Изображение гранитного треугольника среди жёлтых песков мерно покачивалось от шагов снимающего. Треугольник острым концом опирался о землю, на полметра выше начинался каменный портал. Одиннадцатая пирамида стояла рядом с действующей, Кибер добрался за восемнадцать минут и, не сбавляя скорости, заходил в прохладную тень. Синие цифры в углу экрана показали снижение температуры до тридцати пяти градусов.
Из-под механических ног откатился алый шарик. Откуда здесь воспоминание? Внутри прозрачной сферы крутились кадры: десятки представителей инопланетных рас с ужасом взирали на Доктора. А, Логово Демонов, он тогда хороший переполох им устроил!
«Непорядок», — прогудел Кибер, поднял находку и уложил в белый прямоугольный саквояж, приваренный к поясу. Через пару шагов встретились ещё два, красного и серого цветов: умоляющие взгляды сына и матери из Семьи Крови перед казнями. Странно, шарики из разных пирамид, как они снаружи-то очутились?