— Прошу прощения, Навудон-шу, — с достоинством сказала кормительница, — однако вы собираете Совет восьмой раз за неделю, мне неудобно всё время мотаться с Ферм во Дворец. Встала сегодня пораньше, только начала ледяные томаты купировать, а тут ваш вызов. Давайте ближе к делу, у меня ещё три антитеплицы.
Щека лорда-президента задёргалась. Его прищур ясно давал понять, что даром никому подобное поведение не пройдёт.
Он покосился на того, кто сидел справа от Пифии:
— Давайте, мастер Тиралик-да, ваше «суперсрочное дело жизни и смерти». Две минуты.
Свет круга выхватил выдающийся римский нос. Глава ваятелей встал рывком, так что плащ взметнулся (плащ можно было бы назвать «кровавым», но кровь у иллинойцев синего цвета. Помидорным? Ледяные томаты прозрачные. Просто красный, как море — море на Неклиде, конечно). Обвёл всех встревоженным взглядом, веско произнёс:
— Уважаемый Высший Совет. Шаттл «Хэмеллион» наконец прибыл в Дикие Земли и прислал отчёт: все города лежат в руинах, последнее поселение арахнойцев разрушено обвалом.
Тиралик махнул над кругом, в луче замелькали голограммы.
Равнина без единой травинки, пыльный смерч. Помехи. Развалины фундамента, камни как будто изъедены кислотой. Гора с острой вершиной, под ней — куча булыжников. Помехи.
— Ещё десяток лет назад на поверхности Неклиды был цветущий край, леса, озёра! Куда всё подевалось? — всплеснула руками кормительница. Садовые ножницы пролетели сквозь голову лорда-президента, он дёрнулся — и заскрипел зубами: голографические.
— Вам известно, — отвечал Тиралик, — что наша звезда, Лампаданос, проходит потоки частиц, оставшихся от взорвавшейся чёрной дыры. Днём излучение неопасно, однако ночью оно убивает всё живое.
Тьма. Люди жмутся друг к другу, над ними сияет узорчатая материя, она колышется под ветром — нет, это не ветер! С неба бьют чёрные потоки, но свет растворяет их.
— Часть жителей спаслась, от губительного излучения арахнойцев защищает некий Покров. Какудалось установить «Хэмеллиону», это квантовая структура, стабилизированная без поля Магнита.
— Сколько выпивки они с собой взяли? — фыркнул лорд-президент. — Квантовая материя без поля? Неужели?
— Я приказал изучить это явление, — ответил докладчик. Помедлил — и выпалил:
— Прошу у Совета разрешения на вмешательство в дела низшей расы.
— Что-о? — поперхнулся лорд-президент.
— Вмешательства запрещены! — воскликнула кормительница.
— Так вот зачем нас с утра от дел оторвали, — прогундел дородный глава касты строителей. В отличие от синих лиц остальных членов Совета, его физиономия отливала зелёным. — У меня восьмитонный блок над фундаментом подвешен, а вы тут шутите.
Тиралик сжал кулаки:
— Арахнойцы в ужасном положении. У них нет сетей, чтобы ловить рыбу, нет стекла, чтобы построить безопасное жильё. Каждую ночь они укрываются под Покровом от Чёрных Лучей, а днём пытаются раздобыть пищу. Старики и дети умирают от голода, скоро сезон муссонов, они все вымрут, если мы не поможем! Позвольте хоть передать лекарства…
Лорд-президент потряс пальчиками, обрывая пламенную речь:
— Погодите-ка, арахнойцы — это те дикари, четырёхрукие, похожие на насекомых?
— И кожа у них такого мерзкого болотного цвета, — заметил глава строителей.
Все в недоумении повернулись к нему.
— А чего вы на меня смотрите? У меня благородный лавровый оттенок. И ещё, они пахнут.
— Слушайте, вы их нюхали? — спросил Тиралик.
— Нет, я у Дигена-шу читал.
— Он их тоже не нюхал, и на Поверхности не был. Он всю жизнь просидел в бочке из водорослей, отрекаясь от квантового мира.
— Арахнойцы — варвары.
— Не совсем варвары. До того, как наша планета вошла в зону чёрных лучей, они построили десятки каменных городов, занимались морской торговлей, развили металлургию и нефтедобычу. Их ковры поражают тонкостью работы и ценятся среди коллекционеров. Сейчас аборигенов осталось не больше сотни, через несколько дней…
— Достаточно. — Лорд-президент стукнул по столу. — Ваше время вышло. Совет будет думать.
Тиралик сел на место и пробурчал:
— Уж лекарства и еду мы могли бы отправить. Один корабль, это почти ничего! И сейчас надо стартовать, пока долетит…
— Вы забыли о Принципе Невмешательства? — Кормительница строго глянула на него. — Мы не должны помогать низшим расам, таков Завет Галлифрея. Даже если очень хочется.
— Да, но они же умирают…
— Молчать! — прикрикнул лорд-президент. — По древнему обычаю, вы сидите тут и создаёте массовку. А все решения принимаю я!
— Ну сколько сидеть-то? — заныл зеленокожий. — Можно хоть кофе попить? В квантовые картишки перекинуться?
— Нет!
Лорд-президент воздел скипетр, всех ослепила вспышка. Строитель с интересом наблюдал за мигающим алмазом.
— Чего сидишь?! — вскипел лорд-президент. — Я тебя распылил!
— Ладно, ладно, — выпятил губу строитель и полез под стол.
(Иллинойцы во всём старались перенять культуру Галлифрея, в том числе и обычай распылять сотрудников на заседаниях Высшего Совета. Но поскольку желающие в него вступить быстро кончились, пришлось заменить распыление увольнением. Тогда взбунтовался отдел кадров Матового Дворца: при такой текучке приходилось заполнять слишком много бумаг. Компромисс искали долго. В результате решили применять «как бы распыление»).
Когда строитель почти дополз до выхода, вслед ему донеслось:
— И завтра чтоб не опаздывал!
Шестиугольный люк быстро щёлкнул.
Тиралик сощурился на лорда-президента:
— Смотри, Навудон-шу, неделя твоей власти кончается, завтра я возьму скипетр. Вот ты у меня наползаешься!
— Ты забываешь, Тиралик-да, — проскрипел тот, — я всего лишь чту Заветы Галлифрея.
— Так и я тоже чту. Налокотники к мантии не забудь пришить.
Лицо председателя стало тёмно-синим. Запахло дракой. Кормительница сладко пропела:
— Лорд-президент, Совет ожидает вашего решения по арахнойцам. Небесные Палаты будут помогать?
Тот вскинул острую бородку.
— Вы помните слова, переданные посланником Рассилона в час гибели Валладариана? В час, когда нашу планету раздирали на части ракноссы?
— «Мы не вмешиваемся в судьбы младших народов. Должно свершиться предначертанное». — Тиралик вздохнул.
— Спасибо. Я мог бы и сам процитировать. Значит, решение Совета — не вмешиваться.
— Вот, посмотрите! — воскликнула вдруг Пифия, поднимая свой рисунок.
На нём был изображён ряд скачущих кружочков с косыми палочками внутри и снаружи.
— Два человечка бьют друг друга колёсами? — скептически скривил губы лорд-президент. — А почему тот, лысенький, снизу?
Пифия удивлённо глянула на рисунок и заметила:
— Это галлифрейские письмена, неуч. Тут сказано: «Грядёт гибель Небесных Палат, и несущий её уже здесь».
— Сегодня что-то уж слишком мрачно.
Открылся шестигранный люк, влетел лорд-кастелян, сжимая медальон на груди. Его плащ цвета древнего золота путался под ногами, шлем со стразиками съехал набок.
— Господин, там… Там…
— Где доклад по форме? Почему без спроса врываетесь?
— Простите. Докладываю. В Секторе Ваятелей, на Корсетной аллее, приземлился галлифрейский корабль.
Все онемели.
Главный ваятель нашёлся первым — он исчез. За ним погасли голограммы обеих кормительниц.
— Эй, вас никто не отпускал! — запоздало крикнул лорд-президент и повернулся к лорду-кастеляну:
— Мою парадную лодку! Дюжины охранников хватит. Да… — Он на миг задумался, потом приказал: — Пусть Городская Стража отправит лодку главного ваятеля на штрафстоянку, а то он заграбастает гостей. Хотя — соседи могут свои лодки одолжить, так что со всего квартала соберите. Живо, живо! Вы ещё здесь?!
— Слушаю, лорд-президент.
Через пару секунд в тёмном зале осталась одна Пифия. Она оторвалась от рисования и придирчиво осмотрела эскиз головы симпатичной девушки со вздёрнутым носиком и очень внимательными глазами. Эти глаза словно протыкали вас булавкой, и только от прихоти хозяйки зависело, на какую страницу её альбома вы попадёте — «полезные насекомые» или «вредители».