— Интересно, что у него за «план»?
Грейн подошла на пару шагов, утягивая за собой собак, и тоже вчитывалась в почерк.
— Похоже, он думает и одновременно отдаёт какие-то приказы через скипетр. — Джон стучал по монитору, пытаясь добиться от него большего. — Неужели?.. Первый раз вижу не Повелителя Времени, способного расщеплять мыслительные потоки на несколько веток! Если коснуться, можно прочитать сразу все…
— Так подскочи и коснись.
— Нет, только спугну.
Экран затуманился, сканирование пошло глубже. Под улицами с башенками обнаружился ещё один ярус домов, здесь почерк бился панически-красным: «Навудон, тряпка, не мог сам отдать приказ на «Монолит», тащил сюда скипетр! А теперь мне помешают, галлифрейцы не допустят этого…»
— «Монолит»? — Грейн вскинула руку ко рту, не обращая внимания на предупреждающее ворчание. — Иди скорее на третий уровень мыслей!
— Раскомандовалась.
По экрану снова прошла рябь. Глубинный этаж ничем не отличался от предыдущего, разве что между окон протянулись верёвки с бельём. Тиралик повторял: «мастер Валирик-да и сеньор Олигони, и верный заботливый Наткинсон, и ты, Гапониус-да, учитель, простите меня. Мастерицы Магноли-шу, Линдана-шу…»
— Зачем он перечисляет имена?!
— А, тебе непонятно. — Джон в отчаянии бросил держатель с монитором вбок и оперся о консоль. — Доктор тоже перечислял имена друзей… Перед тем, как уничтожить родную планету.
— Галерея имён, в Закрытой пирамиде, — припомнила Грейн. — Святая Марфа, синекожий собирается уничтожить свою планету?!
— Вполне возможно — уже.
Четвёртый уровень был темнее, здесь звучали отголоски взволнованного контральто, на экране побежали печатные буквы: «Докладывает капитан космической станции «Янусия» Заранира-да. Полная готовность к декогеренции всего имеющегося связанного вещества. Вы уверены, лорд-президент? Неужели нет другого выхода? Подтверждаете приказ на план «Монолит»? Если вы не ответите, мы считаем приказ подтверждённым».
Джон стукнул кулаками по пульту, крутанулся прочь и схватился за голову.
— Какого дьявола?! — закричала Грейн. — Что он делает?
Джон хмурился, кусал губы, рассматривая пол. Наконец ответил:
— Видишь, у него в руке скипетр? Это устройство ментальной связи со станцией, которая летает вокруг светила. Тиралик приказывает станции проявить весь квантовый газ, что только есть на Неклиде. Тогда ракноссы окажутся в ловушке, как комар в янтаре, их разорвёт образовавшейся сплошной материей — телепортация не поможет. Но всех жителей Небесных Палат тоже разорвёт. И нас заодно.
— Но зачем? Зачем уничтожать свою расу?
— О, иллинойцы выживут — те, кто сейчас на станции, — и образуют новое поселение. А если ракноссам позволить сожрать Палаты, следующий коридор перемещения пауки откроют на «Янусию». Тиралик жертвует частью, чтобы спасти целое.
— Так останови его!
Джон передёрнул плечами, возвёл глаза к потолку — и отвернулся. Пробурчал:
— Уже не могу. Надо обогнуть эту бестолковую толпу, подбежать к нему, дотронуться, найти в мозгу ту линию, которая отдаёт приказы и понять, как её направить вспять. За те мгновения, которые я потрачу, он уже подтвердит приказ.
— И каков твой план?
— Ждать.
— Во имя Святой Девы! Ждать, пока иллиноец всех нас убьёт, и, кстати, твою ненаглядную Клару — тоже?!
— Да. Эй, куда это он смотрит?
Возле стопки икон валялись полоски материи, их откинула Фаяно-ма, когда вводила лекарство. Алая ткань пропиталась синей кровью.
Тиралик взглянул на Клару, на её рваный подол.
Почерк изменился, стал дёрганным, буквы заскакали: «Старалась мне помочь, надо же, платья не пожалела. Просто девушка. И просто старик. Если я убью их сейчас — чем я лучше Мялиуса?»
На уровне, отдающем приказы, прозвучало: «Приём, «Янусия», говорит лорд-президент. Отменяю план «Монолит», временно. Будьте готовы. Как поняли?»
Алмаз на скипетре засветился, ответ был неожиданно громким: «Так точно, ждём».
— Отлично, хвала святым! — воскликнула Грейн, указывая на Главный экран. — Повернулся спиной, самое время вырубить ударом в висок и отобрать скипетр. Ну? Чего медлишь?
Ответа тевтонка не дождалась. Телепатический монитор затуманился розовым, и перламутровое облако выплеснулось наружу, окружило консоль, отделилось от неё и поплыло к стеллажам. С замирающим сердцем Джон пошёл следом.
Из розового тумана, покачивая цепочками на стройных ножках, щеголяя рваными джинсами, улыбаясь крупным ртом и сияя, выплыла Человечность.
Джон взял её за руки, унизанные серебряными перстнями, и нежно спросил:
— В гости ходила?
Та рассеянно кивнула.
— Что же ты мне посоветуешь?
Девушка, так похожая на Розу Тайлер, улыбнулась застенчиво, выглядывая из-под светлых прядей. Произнесла чарующе-нежным голосом:
— Что и всегда: поступить глупо и неправильно.
Джон рассмеялся и потянул её к рычагам. На экране руки Доктора шарили среди лоскутов Клариного платья, разыскивая обломок клешни.
Глава 25
Тиралик повесил скипетр на пояс, распахнул дверь. Кивнул инопланетянам, приглашая:
— Пойдёмте, господа, отвезу вас к вашему кораблю. Быстрее, мало времени.
«Отвезу и декогерирую тут всё. Даже если «Янусия» не спасётся, они живут тысячи лет, пусть запомнят иллинойцев хорошими, а не склочными эгоистами. Хотя на самом-то деле мы и есть — кучка склочных эгоистов».
Выйдя, с наслаждением вдохнул свежий воздух, пропитанный ароматом персиков. Ночь полнилась задорным треском цикад, словно саду шуметь века вместо жалких двадцати минут. По спине разливался мороз: видно, Фаяно-ма вколола дозу транквилизатора, рассчитанную на морского слона. Из часовни высыпали все, кто в ней был. Даже Тина с Мялиусом — их-то почему освободили?!
Тиралик обернулся к Доктору… И увидел протянутую ладонь.
Зачем это? Хочет помочь? Или загипнотизирует и заставит не декогерировать Палаты, а погубить «Янусию», чтобы иллинойцы точно не выжили?..
Он зажмурился, прогнал у себя в голове страх от пульта.
И взялся за ледяные пальцы. Другой рукой схватил Навудона-шу. Тот попытался вырваться, но наверняка тоже услышал: «Так надо. Сам не люблю всяких «встаньте, дети, встаньте в круг». Однако иначе нам не набрать нужной ментальной массы».
Навудон-шу притянул к себе сына, взял за руку. Клара подхватила Кира с другой стороны. Неужели простила предательство? К ней уже цеплялись кормительницы.
Ныкатиса пришлось уговаривать, чтобы прикоснулся к «боголюбке». За ним, старательно пряча взгляды, пристроились Тина с Мялиусом, замкнули кольцо.
Доктор вздохнул — и засветился. Светлая волна пошла по цепи, волна истинного света. Света, по сравнению с которым всё зарево Небесных Палат — лишь отблески.
Он заставлял открывать глаза. И открывать их ещё раз.
Контуры деревьев за спинами кормительниц стали чётче, Тиралик смотрел на веточку ламинарии и поражался тому, насколько она настоящая. Как симметрично идут волнистые края вдоль жёсткой оси, как плавно трепещут они под ветром, как перекатываются и ловят разноцветные блики!
Колокол с отбитым куском тоже казался невообразимо объёмным, рельефные фигурки борющихся божеств на нём поражали выпуклостью и точностью линий. Каждая травинка была уникальной: чуть наклонившись, тянется тонкий стебелёк, делает прихотливый изгиб, и дальше изящно сходится в остриё.
Остальные участники круга оглядывались с подобным удивлением, а потом встретились глазами — и всё стало неважно.
Послышалась Песня.
Разум Доктора
Собаки лежали, тихонько постанывая, дёргая во сне лапами. Грейн сидела среди них и поглаживала шею Неминучего; тот вывалил красный язык, курносая морда довольно щурилась. Разорванное его клыками правое запястье ныло всё сильней.
— Странно, — негромко сказала Грейн, взглянув на двоих у пульта. — С чего бы Тиралику жалеть Повелителей Времени? Опасные инопланетяне, если выживут, изничтожат остатки его расы. Ты ведёшь себя по-дурацки, люди вокруг ведут себя по-дурацки. Неужели всё дело в ней?