Я открыл глаза. Жемчужина все еще была здесь, мерцая на моей ладони. Я задержал дыхание и посмотрел на грот.
Яра.
Я медленно встал, боясь сделать лишнее движение, из-за которого она может исчезнуть, как мираж. Я подошел к ней, боясь моргнуть. Чем ближе я подходил, тем больше изменений замечал. Ее волосы стали прозрачными, подобно бриллиантам. Радужка глаз темной с отблеском серебра.
Несколько прекрасных минут мы просто стояли и смотрели друг на друга. Я взял в ладони ее лицо, благодаря Бога, что могу видеть ее, касаться и все еще ощущать доносящийся аромат цветов яблони.
— Почему ты так на меня смотришь? — спросила она. Ее голос все еще был подобен арфе.
— Ты… Ты изменилась.
Она кивнула.
— Я смешанный монстр.
— Ты красива, — прошептал я. — Ты пристыдила Медузу.
— Шшш, Стено и Юриэль за свою сестру стоят горой.
Она подняла часть своих мерцающих волос и сзади на ее шее свернулась кольцом серебристая змейка, щелкающая языком. Яра подняла глаза и вздохнула:
— Это единственная, но я злюсь на себя, за то, что во время переговоров не уточнила сразу, никаких змей в моих волосах.
— Переговоров?
— Да, с Медузой и Посейдоном.
Мои глаза расширились.
— Извини, что?
Она пренебрежительно махнула рукой.
— Это долгая история. Я позже расскажу.
— Ты говорила — и договорилась — с существами этого мира, и отмахиваешься, будто это пустяк.
Огромные, жемчужные крылья раскрылись за ее спиной.
— Святой Посейдон, — ахнул я. — У тебя есть крылья. Что там произошло?
Она посмотрела через плечо на грот.
— Они сказали, что не могут изменить того, кем я являюсь. Моя кровь — это смесь крови человека, русалки, Селки, сирены и горгоны. Я должна жить и приспосабливаться к этому.
Я кружил вокруг нее, изучая все изменения. У нее появилось несколько новых меток, а та, что уже была, немного изменилась. На завивающихся стеблях росли цветы. Бледно-голубая луна сияла на пояснице, напротив радужного солнца. Змеиный знак, почти идентичный моему, располагался между ними. Настоящая змея, судя по всему, спит на ее плече. Она не убирала крылья, хотя сирены в любое время могут захотеть ими обладать. Мне было интересно, сработает ли это с ее ручной змейкой.
Я не мог контролировать свою улыбку.
— Ты больше не Ямабуки. Ты морской дракон, который покорил Водопад Вечности, как в легенде.
— Как ни странно, там был водопад, но я не поддавалась желанию прыгнуть в туман, так что ты все еще можешь называть меня Ямабуки.
— Я не знаю, — я обнял ее за талию. — Смотря какого цвета твой хвост.
Ее глаза засияли.
— Подожди, скоро увидишь.
Мы подошли к воде. Она опустилась в воду и подняла хвост над ней. Чешуя на нем была такой бриллиантовой, как и волосы. Мерцая всеми цветами радуги нашего мира.
— Возможно, нам нужно придумать новое имя для тебя, — поддразнил я.
Ее хвост превратился в ноги, и она вышла из воды.
Я взял ее за руки и притянул ближе.
Она улыбнулась, когда я начал раскачиваться.
— Что ты делаешь?
— Раньше из тебя был ужасный танцор. Будем надеяться, что от способностей Селки, ты взяла новые движения.
В ее глазах промелькнула печаль, а в ее голосе надежда:
— Ровнан. Он…?
Я коснулся лбом ее.
— Одним из первых прошел через ворота. Они с Виенной, вероятно, наверстывают упущенное, пока мы тут разговариваем.
Она обняла меня сильнее.
— Хорошо. А что с Коралин?
— Она проснулась через несколько часов, как ее перенесли через ворота. Она воссоединилась со своей семьей.
Яра облегченно выдохнула. Я почти видел, как чувство вины отпускает ее.
— А где твой отец?
— Кому есть дело до него?
Яра удивленно подняла брови.
— Трейган, мы оба живы и вместе, благодаря ему. Я требовала свое место в ряду горгон. Он сказал, что твой план не сработал бы, и что готовил меня к этому всю мою жизнь. Он поклялся, что Медуза рассудительна и ей знаком компромисс, но я должна была умереть, чтобы увидеть ее и заключить сделку. Поклялся, что она вернет меня назад, если я не приму ее отказа.
Казалось, в это невозможно поверить, но последние несколько дней или недель мысли были именно такими. Мой отец защищал меня и Яру любой ценой.
— Думаю, мне следует сходить к нему и поблагодарить.
— Именно. Знаешь, как трудно было ему верить, когда он говорил, что смерть, еще не означит конец?