— В Братстве предатель?
— Как ни прискорбно.
Воин почесал в затылке, сорвав несколько брезгливых взглядов из-за соседних столиков.
— Ладно, продолжим. Потерявший Королевство ищет свою госпожу. Пусть и несколько извращённым способом.
— Абсолютно верно. Тем временем, а точнее, задолго до, партнёр Эрика Рыжего получает злокачественную опухоль и стремится домой.
— И начинает охоту за компасом.
— Уже нет. Я сопроводил его и двух его охранников через Рубеж. Они договорились с Сумеречными.
— Эрик договорился с Братством? Интересный тандем. И опасный. Последствия?
— Десять к одному, что это временный союз. Прогнозы Братства в основном печальны. А Эрик в достаточной степени силён и самодостаточен, чтобы не цепляться за них. Впрочем, ты и сам знаешь — он когда-то был в твоей группе.
— Знаю. И полагаюсь на твой талант аналитика. Вернёмся к нашим баранам. Компас у тебя? — Воин принялся наворачивать курицу так, что за ушами затрещало. Александр не обращал на невоспитанность собеседника ни малейшего внимания.
— Нет. Его отдадут Виту те, с кем я встретился. Соглашение было заключено по всем правилам, и я не мог вмешиваться в процесс. Тем более, что это нам и не нужно.
— Хорошо, что ещё весёлого?
— Нам в коме. Больница на Костюшко.
— Понял. Остальные?
— Потерявший Королевство держит Лиса в плену в тайном подземелье Исаакиевского собора. Вит, Эрик и Кит идут туда. Сова с вероятностью в восемьдесят семь и три десятых сегодня вечером появится в нашем офисе.
— Вербуем?
— Несомненно. Этим займётся Палач. Нам с тобой нужно будет появиться в соборе.
— Предлагаешь помочь Сумеречным?
— Нет. Разрешение кризиса лежит на их плечах.
— А это именно кризис?
— Данные наблюдения за собором говорят о вероятностной аномалии высокого уровня. Согласно отчёту аналитиков, там должно случиться нечто, к чему мы не должны иметь отношения. Но да, исходя из возможностей заинтересованных сторон и прочих параметров, около получаса назад я объявил данную ситуацию кризисом. Код зеро-четыре будет объявлен по ситуации.
— Потрясающе. Теперь Вита ждёт трибунал. — Покончив с едой, Воин откинулся на спинку стула и закурил короткую чёрную сигариллу. Затем потянулся и налил себе ещё водки. — Его упекут в Хранилище лет на триста.
Александр Евгениевич покачал головой:
— Боюсь, единственный субъект, подлежащий трибуналу, согласно кодексам, — Потерявший Королевство. Вит, как и все Сумеречные, сможет уйти от трибунала Агентства по статье о защите семьи. Багира уже, скорее всего, мертва. А Эрика у нас не получится локализовать даже всем оперативным составом. Разве что ты сам возьмёшься. Но я в этом сомневаюсь. В данном случае игра не стоит свеч.
— То есть, предлагаешь сидеть тут, ждать, пока всё закончится само по себе, а потом явиться на готовенькое? Ты вообще соображаешь, что нам ещё отчёт по этому делу писать?
— Я выполнил расследование. Дал свои выкладки. Отчёт Его Высочеству я подготовлю сам. Ты проходишь по данному делу как привлечённый сотрудник, невзирая на должность. Более того, я счёл возможным связаться с Его Высочеством и изложить свои соображения на этот счёт.
— О, прелестно, ты получил высочайшее одобрение?
— Да.
Воин хищно ухмыльнулся. Александр покачал головой. В отличие от праздных наблюдателей, он отметил и тоску в глазах своего друга, и вспухшие на скулах желваки. Повисла недолгая пауза. Специалист по связям с общественностью чуть подался вперёд:
— Если ситуация начнет выходить из-под контроля, твоё вмешательство можно…
— Ни в коем случае, — оборвал его собеседник. — Всё уже решено, так и запишем. Будь так добр, закажи свинины и перцовки. Я голоден, как стая тысячелетних упырей. И хочу настроиться перед работой, тем более что работы как таковой не предвидится.
Александр Евгениевич пожал плечами и поднял руку, подзывая официанта.
Глава одиннадцатая
2009 год. Июль. Санкт-Петербург, запад города.
По Малому проспекту Васильевского Острова медленно брела невысокая полненькая молодая женщина. Нежаркий вечер выгнал на улицы множество горожан, мечтающих о приятной прогулке. Узкие тротуары Центральной линии были запружены людьми, но светловолосая особа в ярком балахоне с лёгкостью прокладывала путь среди праздношатающихся и спешащих по делам прохожих, будто незримый забор окружал её.
Выразительности в глазах женщины было не более, чем в пуговицах полированного стекла. Ни эмоций, ни слёз, только равнодушие. Любой мало-мальски образованный психолог, увидев её, мгновенно констатировал бы глубокий шок, переходящий в затяжную депрессию. Беда была в том, что, согласно её воле, женщину никто не замечал.
«Братства больше не будет. Никогда».
Эта мысль настигла Сову, когда она вышла из занимавшейся пламенем квартиры. Страшное осознание того, что рухнуло дело, ради которого она жила последние четырнадцать лет, отправило её в нокдаун.
«Даже если выживет Нам. Даже если уцелеет Лис. Если, если… Ничего уже не будет прежним. Мы не сможем доверять друг другу. Жить под одной крышей, делиться секретами. Остаться семьёй… Мы искалечены. Ничего не вернуть».
Она споткнулась, кто-то поддержал её за локоть, и, повинуясь направлявшему, женщина свернула направо. Народу стало поменьше.
«Сестра. Я убила свою сестру. Не по крови, но она стала мне ближе всех. Всё равно, что убить Пуха или Кролика. Я верила ей. Настолько, что мысль о предательстве даже не зародилась в моём сознании. Я убила её. И я уничтожила Братство. Надо было попробовать поговорить. Она же предложила мне поговорить. Быть может, мне удалось бы объяснить. Это могла быть ошибка».
Она вспомнила надпись «Ни о чём не жалею», искажённое лицо, шипение: «Сдохни, тварь!» — и обессиленно опустилась на поребрик. Накатила лёгкая дурнота. Сова начала заваливаться на бок, но сильная рука не дала ей упасть.
— С древних времён повелось так, что всё новое рождается в муках, — произнёс красивый мужской голос.
Сова подняла взгляд и увидела молодое лицо с изумительно зелёными глаза. Аэды написали бы: «Сие были очи цвета весенней листвы, обрамлённые густыми ресницами, подобные глубоким лесным озёрам в плену почерневшей от времени осоки».
— Поверьте, как бы больно вам ни было, это рождение чего-то, — продолжил нежданный гость. — Возможно, более прекрасного, чем то, что погибло.
— Что вы можете знать о родах? — прошептала Сова.
— О, я не специалист, но превосходно разбираюсь в боли, чему залогом моё имя, — белозубо улыбнулся незнакомец и осторожно сел, укладывая голову собеседницы себе на колени. — Простите за вольность, но вы сейчас не в состоянии даже сидеть. Не бойтесь, у меня и в мыслях нет ничего непотребного.
— Мне всё равно. Если вы даже собираетесь меня убить, это будет только в радость.
— Боюсь, что такой «радости» я вам доставить не могу, — мужчина нахмурился. — Вы нужны нам живой.
— Нужна? Кто вы?
— Агентство, — он чуть подвинулся, давая ей увидеть табличку на доме: 12 Линия, дом 81. — Мы знали, что вы придёте к нам.
— Как?
— Исходя из теории вероятностей. Для этого у нас есть целый аналитический отдел и один… хм… человек, который стоит трёх таких отделов. Если даёт себе труд выполнять чужую работу, разумеется.
— И давно вы следите за мной?
— Не следим, а приглядываем. Конкретно ваша личность попала в поле нашего зрения несколько часов назад. Скажите, вы и есть тот самый гений, что смог сотворить пять компасов по примеру древнего?
— Да. Я многое умею.
— А нам нужен «сисоп», — тоскливо вздохнул нежданный собеседник.
— Что-что?
— Системный оператор. Представляете, две сотни серверов, жуткое количество рабочих машин, всё это на сплетении физики и энергетики, и я уж молчу про сотовую связь, которая по-хорошему должна бы работать на Рубеже. И над всем этим нет твёрдой руки.
— Вы что, меня вербуете? — Сова резко села. Молодой человек смущённо улыбнулся и пожал плечами.
— Выходит, что так.
— А Братство?
— Вы что же думаете, мы запрём вас за семью печатями и запретим сношения с внешним миром? Более того, мы с удовольствием поспособствуем приведению ваших братьев и сестёр в норму. А то и их трудоустройству.
— Но почему вы не вмешались раньше? Почему не остановили этого ублюдка? Они могут погибнуть!
— Поймите, Сова, мы не «охотники за привидениями». И даже не фронт освобождения. Мы штопаем дыры в реальности, ликвидируем прорывы Рубежа, уничтожаем опасных неразумных и полуразумных нелюдей. То, что происходит сейчас, — несомненный кризис, но он создан вами. Братством. И именно вам надлежит поставить в нём точку. Скажу даже больше: наше вмешательство может привести к катастрофическим результатам.
— Равновесие? — сардонически улыбнулась Сова. Молодой человек скривился, будто надкусил лимон:
— О, только не надо этих избитых терминов. Когда вы начнёте работать на нас, вы сами поймёте, насколько сложна структура и система мироздания. А также то, что «равновесие» — всего лишь штамп. Причём неверный в самой своей сути.
— «Когда»? Не «если»? Вы так уверены в себе?
— Ну, депрессию я от вас уже отогнал, — улыбнулся зеленоглазый, и Сова поняла, что стоит, нависая над ним «руки в боки». — Быть может, вы согласитесь и с остальным?
— Мне нужно съездить в больницу. К Наму.
— Никаких проблем. Машина с водителем рядом.
— Как вас зовут?
— Называйте меня Палач.
2009 год. Июль. Санкт-Петербург, больница на улице Костюшко.
Нам лежал на спине, бледный и еле тёплый. Левая сторона его головы была плотно обмотана толстым слоем бинтов, сквозь которые проступало розоватое пятно. Сова судорожно вздохнула, но взяла себя в руки, подошла и села в изголовье.
— Привет, братик. — Голос дрогнул, она сглотнула. — Кажется, удача повернулась к нам лицом. Агентство на нашей стороне. Мы нашли эту скотину. И Лиса нашли. Сейчас Вит, Эрик и Кит порежут эту белоглазую сволочь на ремни, и мы привезём Лиса сюда. Рядом с тобой, небось, будет лежать. Выздоравливать. Всё будет хорошо. Жучок… Она предала нас, да ты, наверное, знаешь. Ещё мне предлагают работу. Мы сохраним то, что осталось от Сумеречных. Обязательно. Ты только не вздумай… Не вздумай, короче. Глупости — это по части Вита. А ты у нас сильный и рассудительный.
Открылась дверь палаты, вошёл Палач. Постоял у входа, дожидаясь паузы в полубессвязном бормотании Совы. Подошёл, положил тёплую ладонь ей на плечо:
— Прогноз пока неясен. Сюда едут профессора из Германии и Швеции. Как только у нас освободится часть личного состава, я своим приказом переброшу к нему целителей. Вытащим.
— Вы правда умеете воскрешать? — немного по-детски спросила Сова. Слухи о возможностях оперативников Агентства ходили совершенно дикие.
— Если тело в пригодном состоянии, с момента смерти прошло не более полутора часов и существо хочет жить, — серьёзно ответил Палач, — так что держи его. Как можешь. Хорошо бы оставить что-нибудь из твоих вещей здесь. Поверь, я сам был в подобном состоянии. Ему будет легче.
— А я письмо напишу, — торопливо пробормотала женщина, хлопая себя по карманам, — есть ручка?
— И бумага, — Палач вынул из внутреннего кармана пиджака перьевую ручку, блокнот и вырвал листок. — Держи.
«Нам, всё будет хорошо, — написала Сова. — Нас прикрывает Агентство. Если ты очнёшься, а меня не будет рядом, просто попроси телефон, набери меня, и я тут же приеду. Лиса мы нашли. Всё будет в порядке. Я люблю тебя, брат. Очень-очень. У нас всё ещё впереди. Выздоравливай поскорее. Твоя сестра, Сова».
Поставила витиеватую роспись, сняла одну из бесчисленных фенек, надела Наму на руку и подложила под неё сложенный листочек.
— Записка получилась, — извиняющимся тоном сказала она непонятно кому, — но я думаю, будет хорошо.
— Он будет рад увидеть это, когда придёт в себя, — сказал Палач и придержал её за локоть. — Пойдём. Тебе надо поесть и отдохнуть. Когда ты последний раз спала?
— Вчера. У Эрика. Боги… — она зажала рот рукой, в бессильной попытке удержать тошноту, смешанную с рыданиями. Палач подвел её к раковине и терпеливо подождал, пока спазмы закончатся. Затем легко поднял женщину на руки и вышел из палаты.
2009 год. Июль. Санкт-Петербург, центр города.
Пожар пришлось гасить не один час, огонь не желал тухнуть, несмотря на все усилия бригады. Когда всё наконец закончилось, уставшие и закопчённые мужчины с лёгким матерком принялись разгребать завалы и пытаться выяснить, с чего вдруг заполыхала проклятая квартира. И почему горела только она: пламя, с таким упорством сопротивлявшееся пожарным, не пожелало распространяться ни на другие этажи, ни даже на лестничную площадку. Люди были заняты, но, разумеется, не настолько, чтобы пропустить возникшего на пожарище лишнего человека. И всё же, когда по обугленному полу простучали длинные тонкие каблуки, этого никто не заметил. Высокая и красивая темноволосая женщина в светлом деловом брючном костюме спокойно пересекла выгоревшую прихожую, прошла в гостиную и звонко щёлкнула пальцами. Повинуясь этому звуку, бригада прервала работу и с бесстрастными лицами потянулась к выходу. Нежданная гостья удовлетворённо кивнула: эти люди не вспомнят, что повлекло их на улицу. Покурят и вернутся, как ни в чём не бывало.