— Тогда будем знакомы. — Син протянула руку. — Моё имя ты знаешь, тебя зовут Тень. — Она повернулась к мальчику. — Скажи, как тебя зовут?
— По-настоящему?
— Да. Ей можно.
— Вит. То есть, Виталий. Как дядю.
— Молодец, — в глазах эмиссара плясали весёлые искры. — Тень, я рада, что ты зашла. У нас осталось минуты три, а у меня есть кое-что, что я хотела передать Воину и Светлову. Я могу на тебя рассчитывать?
— Разумеется! — Тень расплылась в лукавой улыбке, но через мгновение веселье пропало с её лица, сменившись глубоким сочувствием. — Одну минуту… — И, прикоснувшись к микрофону, произнесла: — Теперь можно.
Вслед за тем хмыкнула и снова улыбнулась, только чуть вымученно.
— Прошу прощения, я местами ещё и заменяю связистку. К вам это не имеет ни малейшего отношения. Так что ты хотела передать?
— Слово в слово, будь добра. А то я наслышана о твоих шуточках. — Син чуть прикрыла глаза, словно вспоминая текст послания. — Светлову: «Ты уже понял свои ошибки. Осталось сделать вывод. Мы отнюдь не мертвы. Мы ждём». Воину: «Тот путь, что дан тебе свыше, — всего лишь дорога. Твой путь назначен тобой же, и никем другим. Жаль, что к этому пониманию ведёт столько боли. Но никто не мешает исправлять свои ошибки. Дорога требует первого шага». — Она вновь открыла глаза. — Пафосно и громко, но так до мужиков дойдёт быстрее. Может, что-нибудь поймут, как считаешь?
— Мужики… — Тень с деланной безнадёжностью махнула рукой и рассмеялась. — Может, и поймут. Насчёт Воина не скажу, а вот до Алехандро легче всего доходит или через пафос, или через подзатыльник. Подзатыльник ему отвешен уже трижды. Очередь за пафосом.
Она присела на корточки перед мальчиком и с любопытством заглянула в глаза. Чёрные волосы взвихрились, отдельные пряди то и дело ласково касались лица ребёнка.
— Значит, Вит… А можно «Виталик»? И как ты понял, что я иду?
— Можно, — доверчиво улыбнулся тот. — Ты шла… Есть граница. Я её чувствую. Мама объяснила, как делать так, чтоб было не больно её чувствовать. А ты шла… через тень. Но по границе. Не знаю. — Он нахмурился.
— Он пока не понимает того, что пытается объяснить, — эмиссар снова потрепала сына по голове. — Не старайся, малыш. Честно говоря, я и сама не совсем соображаю, как он тебя почуял. Он уже умеет многое, чего не могу я.
В последних словах Син прозвучала горечь. И сразу после них в двух шагах от стоявших начал подрагивать воздух. Дрожь с каждой секундой усиливалась, и в конце концов впереди появился овал, сквозь который был смутно виден костёр, мечущиеся тени и строй могучих фигур чуть поодаль.
— Нам пора, — с лёгким сожалением сказала Син и взяла ребёнка за руку. — Надеюсь, ещё увидимся.
— Я буду к вам заглядывать, — пообещала Тень, поднимаясь на ноги. — Надеюсь, на этой Грани время идёт не так, как на той, где я прожила пятьдесят лет за пять дней. А если потоки всё-таки разнятся — придётся лавировать и подстраиваться.
Она легко потрепала Виталика по светлой макушке и улыбнулась Син.
— Мне уже тоже пора. Удачи на той стороне.
— Что надо сказать?
— До свидания, тётя Тень, — послушно отозвался мальчик. Мать и сын сделали шаг вперёд и исчезли с этой Грани. Портал бесшумно закрылся за ними. Тень легко вздохнула и растворилась в воздухе.
2012 год. Июль. Санкт-Петербург. Центральный офис Агентства «Альтаир».
— Переход по Рубежу состоялся, — голос Мэрионн по связи был холоден. — Две живые единицы. Условно — женщина и ребёнок. Колебания сглажены от восьми до двух. Спонтанного прорыва Рубежа не предвидится. Внимание группам возле собора. Рядом с вами назревает аномалия вероятностей. Уровень пять. Осторожнее.
— Охота окончена, — ворвался на центральный канал хриплый голос Воина. — Потери — четверо. Витольд и три вампира. Цель ликвидирована. Двигаюсь к Светлову.
— Поняла тебя, — ответила Жрица после короткой паузы. — Прошу тебя, Воин, побыстрее.
— Как смогу, — коротко отозвался начальник Второго отдела и отключился.
2012 год. Июль. Санкт-Петербург. Исаакиевский Собор. Сокрытое подземелье.
Они прибыли в последний момент. Когда Светлов первым спустился по винтовой лестнице, кривой ритуальный кинжал уже начал движение к горлу жертвы. И жертва сама направляла его.
— Ольха, ноль! — закричал Александр, понимая, что может не успеть. — Ноль!
— Нет! — лицо женщины, стоявшей за спиной жреца-жертвы, исказилось от ярости. — Ты не мог!
Кинжал застыл. Из-под остро отточенного лезвия скатилась капля крови и впиталась в хитон.
— Прости, Ида, — произнёс Олег и опустил оружие. — Игра окончена.
— Окончена?!
— Ольха, сюда! — Светлов уже стоял в пяти шагах от алтаря. Клинок в его руке сиял. — Назад, живо!
Олег коротко оглянулся на Иду, вздрогнул и, перепрыгнув каменное возвышение, опрометью бросился к Александру.
— Будь ты проклят! — взвизгнула женщина. Она протянула руки, с них сорвался поток светло-зелёного сияния и понёсся Олегу в спину. Всего доля мгновения, и на пути у проклятия возник Александр Евгениевич. Зелёный свет врезался ему в грудь, ярко вспыхнул и бледной вспышкой отражения рванулся к Хизову. Ослабленным, но не до конца погашенным ударом кариата швырнуло вперёд, и он улетел куда-то к лестнице. Птаха вскрикнула.
— И ты тоже, Фос, — прошипела Ида. — Плевать на него — тебе досталось больше.
Светлов сделал шаг вперёд и упал на одно колено. По лицу его катились крупные капли пота.
— Значит, Ида, — проскрежетал он изменившимся голосом. — Красиво. Позволишь называть тебя полным именем? Артемида. Или, в данном случае, будет точнее Геката? Птаха, огонь!
Девушке, успевшей встать между Олегом и разъярённой богиней, не нужно было повторять такой приказ. С момента боя на площади она не выпускала пистолет из рук. Пять выстрелов прозвучали как один.
Артемида вскинула ладонь.
— Нет.
Пули с визгом ударились о невидимую преграду и срикошетили. Светлов успел пригнуться к самому полу, Птаха охнула и упала, зажимая пробитое бедро.
— Чтоб тебя… — прошипел Александр, пытаясь подняться на ноги.
— Думаешь, если ты смог взять под контроль моего жреца, то лишил меня силы? — Богиня расхохоталась. — Ты просчитался, Фос. В который уже раз.
Она нагнулась и резким движением распахнула кофр, лежавший у неё под ногами.
— Ты заплатишь. Вы все заплатите!
В неверном свете факелов блеснул серебром и аметистами небольшой, прихотливо украшенный лук. При виде его Светлов побледнел. Лицо его в этот момент напоминало посмертную маску.
— Как?! Он же…
— Теперь нет никакой разницы, как, Фос. Готовься к смерти.
На натянутой тетиве сама собою возникла золотистая стрела с наконечником-лепестком. Выстрел. В последний момент Александр успел дёрнуться в сторону и со стоном схватился за древко, торчащее из плеча.
— Хорошая дичь, — хищно произнесла Ида, вновь поднимая лук. — Сопротивляется.
И в этот момент сверху бодрой дробью прозвучали шаги.
— Сегодня у нас многолюдно, — богиня усмехнулась. — Что ж, я никуда не тороплюсь.
Первыми показались ноги. В тяжёлых армейских ботинках и камуфляжных штанах. Затем — кожаная куртка, надетая на голый торс. Длинные чёрные волосы, казалось, раздувал невидимый ветер.
— Воин, — просипел Светлов. — Какого чёрта так долго?
— Нет… — прошептала Птаха, безуспешно пытаясь унять бордовые струйки, бегущие между пальцами. — Это… не Воин.
— Tal’[25], — произнёс пришедший, делая короткий жест в сторону Птахи. — Рад видеть тебя, сестра. У нас своеобычный бардак?
Птаха открыла рот для ответа, но мужчина покачал головой:
— Не важно. Спи.
Глаза девушки медленно закрылись.
— А ты ещё кто такой? — в голосе Артемиды звучало недоумение. Гость вздрогнул.
— Я уже слышал эту фразу, — медленно произнёс он. — Именно здесь. И с теми же интонациями. Будем надеяться, на этот раз всё закончится гораздо лучше. Однако не будем нарушать традицию. Меня зовут Вит. Но ты, к твоему сожалению, узнаешь меня совсем под другим именем. Точнее, в иной ипостаси.
Он сделал шаг вперёд.
— Громкие слова — это всё, что сегодня может Агентство? — Женщина вскинула лук.
— Берегись! — успел крикнуть Светлов и замолк. Первую стрелу Вит поймал. Рукой. Небрежно переломил пополам отливавшее металлом древко и шагнул дальше.
Хлопок тетивы. Ещё хлопок. Ещё.
Две стрелы присоединились к своей первой товарке. Третья попросту рассыпалась тонкой стружкой у самого лица молодого эмиссара. Вит остановился и посмотрел богине в глаза.
— Тебе не достать меня, младшая.
— Нет… — в который раз за сегодняшнюю ночь произнесла Артемида, вглядываясь в чёрные бездны глаз того, кто пришёл за ней, но на сей раз в голосе её звучал ужас. — Нет!
— Да. — Шаг. Вперёд. Ещё один. С каждым шагом за спиной у идущего сгущаются клубы тёмно-синего тумана. — Да. И ещё раз да. Не будем нарушать традицию, красавица? Только сегодня никто не умрёт. Никто из тех, кто мне дорог. Aierte!
Факелы гаснут разом, зато начинает пылать потолок. Тяжёлые волны огня катятся по стенам. Вит удовлетворённо ухмыляется совершенно отцовской усмешкой.
— Ты готова?
Ещё шаг, и за его спиной распахиваются огромные — от стены до стены — крылья. Артемида обессиленно опускает оружие.
— Танатос?..
Пламя на потолке и стенах оглушительно ревёт, огромный протуберанец обрушивается на Вита, тот исчезает в огненном вихре, а в следующий момент оказывается за спиной женщины.
— Ошиблась, — раздаётся тихий шёпот. — Гипнос. Так будет вернее.
Наверху слышен неистовый лязг, а вслед за ним — топот: кто-то вышибает дверь на верхней галерее и стремительно спускается вниз. Вит скупым движением бьёт богиню в висок и подхватывает на руки безвольно обмякшее тело.
— Ну, вот, кажется, и всё. Осталось последнее.
— Что ты делаешь? — Светлов оставил в покое стрелу и приподнялся на локте.
— Жду отца. — Крылья за спиной эмиссара начали расплываться. — Я же говорил, что встречусь с ним. Тебе не передали?
— Зачем?
— Встречаться с отцом?
— Ты понял меня! Зачем ты это делаешь?
— Чтобы вы начали, наконец, понимать. — Голос Вита был спокоен. Крылья исчезли, оставив идеально круглый провал, в глубине которого угадывались серебристые вспышки.
В эту секунду с лестницы скатился Воин. Бросил дикий взгляд на валяющегося буквально у него под ногами Олега, потом — на спящую Птаху, на раненого Светлова, на пылающие потолок и стены и задержал его на стоящем у алтаря Вите с бесчувственной Артемидой на руках.
— Прощай, отец, — произнёс Вит. — Надеюсь, вы все усвоите урок. — И сделал шаг назад.
— Стоять! — зарычал Воин, бросаясь вперёд. Но было поздно. Провал за эмиссаром сна и древней богиней закрылся.
Демон споткнулся на полпути, упал на колени и тихо завыл.
— Тише, друг мой, — Светлов нашёл в себе силы приподняться и прикоснуться к плечу начальника Второго отдела. — Тише. Уже ничего не исправить. Всё кончилось.
— Куда они ушли? — просипел Воин, стискивая зубы и разжимая кулаки.
— Не знаю. Могу сказать только одно… — Светлов помедлил и всё-таки закончил: — Их нет в мирах живых.
2012 год. Июль. Санкт-Петербург. Центральный офис Агентства «Альтаир».
— Группам пять, семь и четыре. Аномалия ликвидирована. К вам двигаются три наряда полиции. Готовьтесь принять раненых из собора и работать согласно легенде для цивильных. Как слышите? Отлично. Мэрионн — отбой.
2012 год. Июль. Санкт-Петербург. Исаакиевский Собор.
Молодой человек поправил капюшон и легко вскочил на парапет верхней галереи.
«Ты справилась, девочка моя. Несмотря ни на что, ты сделала главный ход. Кто мог знать, что эмиссар ввяжется в эту игру? Не я, это уж точно. Но ты… ты всё сделала верно. Прощай».
Шаг в пустоту, грозящую гибелью любому из смертных.
Глава двадцать седьмая
2012 год. Июль. Санкт-Петербург. Центральный офис Агентства «Альтаир». Двое суток спустя.
Одинокая фигура на крыше чуть пошевелилась, стараясь устроиться поудобнее. Шаловливый ветер налетел на неё, игриво потрепал край куртки, попробовал на вкус сигаретный дым и отшатнулся, повинуясь короткому, но властному жесту. Пусть сидит, в самом деле, неужто не найдётся, к кому пристать в этом мире? Ветерок уже не видел, как в двух десятках шагов от сидящего на краю крыши открываются двери лифта.
— Ты? — лёгкое удивление и равнодушие в голосе.
— Я.
— Зачем ты пришла?
— Я прошу у тебя ученичества, Воин.
Демон никак не отреагировал. Только затянулся и выпустил клуб дыма.
— Зачем, Рива? И почему у меня?