Он втягивает в рот кольцо в губе и кивает, отступая от двери, чтобы освободить нам место, затем закрывает ее за нами.
— Мы в бассейне.
Я веду Камиллу в заднюю часть дома, мимо раздвижной стеклянной двери, к бассейну. Он огромный, с двумя разными зонами, в которых есть пологие ступеньки, гидромассажная ванна и даже водопад. Я хочу поиграть с ней. Вероятно, это будет единственный раз, когда я смогу это сделать.
Ее глаза загораются, когда она оглядывается по сторонам, хотя я знаю, что у нее есть собственный бассейн.
— Вау! — восхищенно восклицает она. — Ты хочешь поплавать?
Илья и Дмитрий в плавках, но мы с Камиллой полностью одеты.
— Я не знаю, возможно ли это...
Дмитрий ухмыляется.
— Не будь занудой. — На этот раз заговорило его задумчивое «я». Он тихий, всегда держится поближе к Илье. Они лучшие друзья, даже ближе, чем со мной. Тем не менее, они все еще мои лучшие друзья. — Позволь девушке.
— Мы полностью одеты, — возражаю я, но когда смотрю на нее, она раздевается. Ее шорты с высокой талией падают на землю, как и укороченный топ. На ней нет ничего, кроме крошечных стрингов и кружевного бюстгальтера. Если бы я посмотрел, то, вероятно, увидел бы ее соски, хотя и не собираюсь этого делать. Одного взгляда на ее идеальную попку достаточно, чтобы прямо здесь свести меня с ума.
— Камилла, — ругаюсь я.
Но она только ухмыляется и прыгает в бассейн.
— Кто теперь цыпленок? — Кричит она через плечо, выныривая из воды.
Я снимаю джинсы и позволяю им упасть на землю, моя рубашка следует за ними по пятам. Мне нравится, как ее глаза медленно оглядывают мое тело, точно так же, как они делали это в ее постели, прежде чем она заметила мои синяки.
— Не я!
Издается сильный всплеск воды, когда я прыгаю рядом с ней, и слышится смех Ильи и Дмитрия позади нас.
— Я не могу поверить в это дерьмо, — говорит Дмитрий с очередным смешком.
Я тоже не могу в это поверить. Привести ее сюда, возможно, лучшая или худшая идея, которая у меня когда-либо была. Я еще не решил. Но я знаю, что пока не жалею об этом, не тогда, когда ее улыбка самая яркая, какую я когда-либо видел.
— Это самое нормальное, что когда-либо было в нашей дружбе. — Она говорит мне, когда я подхожу ближе к ней, вода колышется в такт моим движениям. Мы не слишком глубоко зашли, но достаточно, чтобы ей пришлось пробираться по воде вброд, так как она доходила мне до груди.
Опять это слово.
Дружба.
— Ты хочешь сказать, что тебе не нравится наше место?
На мгновение Камилла выглядит пораженной, как будто боится, что задела мои чувства.
— Нет… я, ну. Мы всегда прячемся, — медленно говорит она мне. — Приятно, что хоть раз в жизни этого не нужно делать.
Я обдумываю это и должен признать, что она права. Приятно хоть раз не прятаться в парке, заняться дружескими делами.
— Я наслаждаюсь этим, Милла.
— Я знаю. — Она обвивается ногами вокруг моей талии, и мои руки автоматически опускаются к ее заднице. Ее упругая, большая, подтянутая задница. Боже. — Я устала. Обними меня.
Я хихикаю.
— Такой крошечный человечек, как ты, не должен быть на большой глубине.
— Ты у меня есть, помнишь?
И я верю. Она всегда будет со мной.
Несмотря ни на что.
Даже если это убьет меня.
Камилла грациозно прыгает, кружится. Я ничего не смыслю в балете, но, похоже, мне стоит обратить на это внимание. Она элегантно держится, спина прямая, как шомпол, не сутулится, изящные руки вытянуты и двигаются медленно. Она как будто скользит по полу, и я просто загипнотизирован. Жаль, что я никогда не смотрел, как она танцует, когда мы были моложе.
Я даже хочу сказать, что она идеальна, но я любитель, когда дело доходит до балета. Хотя по сравнению со всеми остальными, она лучшая. Камилла также единственная, кто одет в черное. Черное трико, черные колготки и черные пуанты. Она похожа на темную тучу, которая вот-вот опустится на всех нас. Она полностью контролирует свой танец. В нем нет спешки, никаких резких движений. Никаких ошибок.
Может быть, это странно - следовать за ней всю дорогу сюда. Я продолжаю говорить себе, что это просто похищение девушки у Леонардо, чтобы отомстить ему. Что моя жажда крови не будет утолена, пока я не заберу у него все. Включая его жизнь. Я хочу разрушить все это, прежде чем убью его. Я хочу медленной смерти, прежде чем он хотя бы поймет, что его ждет.
Я пытался убедить себя, что проверял ее прошлой ночью, чтобы укрепить доверие между нами, но не уверен, что это полностью правда. Почему меня действительно так волнует, как у нее дела? И почему я наблюдаю за ней прямо сейчас с таким интересом? Дело не в балете, это точно. Мне насрать на всех остальных, даже на Энни, которая почти так же грациозно скользит перед Миллой.
Моя Милла.
Прошлой ночью я искренне переживал, когда она начала плакать после того, как Лео оставил нас в комнате, настолько сильно, что я отвел ее в ванну. Я понял, по кому она плакала, и это разозлило меня - в таком случае, с чего бы ей вообще плакать по нему? Она никогда не любила его так, как меня. Я знаю это совершенно точно.
Ее урок наконец-то закончился, кажется, прошла целая вечность, и я прислоняюсь к стене напротив двери, через которую все выходят из студии. Я замечаю Энни, ожидающую Миллу. Затем они выходят вместе, взявшись за руки, и останавливаются как вкопанные, когда она замечает меня. Энни улыбается, переводя взгляд с меня на нее, и я улыбаюсь в ответ. Она ненавидит Лео почти так же сильно, как и я. Конечно, по разным причинам, но давайте просто скажем, что мы помогаем друг другу. Энни продолжает нести чушь о Лео, пока у Камиллы не заболят уши, а я продолжаю разговаривать с Ильей, чтобы дать ей шанс, потому что, ну, я не знаю. Мне выгодно, чтобы Камилла тоже его ненавидила. Хотя я уверен, что она уже делает это по-своему.
— Ник! — кричит Энни, и я замираю на месте. Они подходят ко мне ближе, в основном потому, что она продолжает тащить Миллу за руку и останавливается прямо перед моими ботинками. Слишком близко. Я хочу оттолкнуть Энни. — Что ты здесь делаешь?
Лицо Миллы раскраснелось, пряди волос прилипли к ее лицу, и я хочу знать, имеет ли красный оттенок ее кожи какое-либо отношение к моему присутствию. Даже если это совсем чуть-чуть.
— Я здесь, — я указываю подбородком в ее сторону, — Из-за Миллы.
— Миллы? — Энни хмурится, переводя взгляд с нас на нее. — Ты имеешь в виду Кэм?
— Нет. — Я морщусь. — Я имею в виду Миллу.
Камилла приподнимает бровь идеальной формы, глядя на меня.
— О-о-о-кей. Я сама найду выход. Увидимся позже.
— Подожди, Энни. — Милла заговаривает впервые за весь этот разговор, и ее голос срывается при имени лучшей подруги. — Ты - моя попутчица.
Мы с Энни смотрим друг на друга, и я киваю.
— Я уверена, что он у тебя есть.
С этими словами она уходит, оставляя меня с Камиллой наедине.
Камилла смотрит на меня, как мне кажется, очень долго, но на самом деле всего несколько секунд, и я опускаю подбородок, чтобы придвинуться к ней поближе. Мои пальцы убирают пряди волос с ее лица, поддаваясь какому-то гребаному порыву. Она напрягается. Это неуловимо, но что есть, то есть, и я опускаю руку, как будто обжегся.
— Что ты здесь делаешь? — спрашивает она тихим, дрожащим голосом. И теперь я пугаю ее. Идеально.
— Я хотел тебя увидеть. — Я беспечно пожимаю плечами, как будто это обычное дело - появляться в местах, где она бывает, без предварительного приглашения.
— Ты преследуешь меня? — Ее голос теперь хриплый, дрожащий еще сильнее. — О Боже, ты преследуешь меня. Ты преследуешь меня.