Я знаю, что Маттео Де Лука просто делает мою жизнь невыносимой, прежде чем убить меня. На данный момент речь идет не о смерти, а о том, как ее избежать. Что я мог бы дать ему, чтобы он спас меня от этого и втянул Камиллу в эту сделку? И мне придется заключить с ним сделку, потому что иначе он ни за что ее не отдаст. Мне нужно что-то получше, чем обязательства, которые Маттео имеет перед семьей Коломбо. Он в долгу перед ними, по крайней мере, таковы слухи. Тем не менее, договоренность, которую они заключили, взаимовыгодна. Больше бизнеса, больше активов, больше денег, и Маттео не собирается так легко это упускать.
Бьюсь об заклад, Леонардо сейчас настолько легкомыслен, насколько это вообще возможно, думая, что ему это сошло с рук, но маленький стукач заплатит. Я не сдамся без боя, и он получит Камиллу только через мой труп. Не говоря уже о том, что она не хочет быть с ним, поэтому я знаю, что она сделает все, что в ее силах, чтобы этого не произошло.
— Тук-тук. Пора просыпаться, — говорит один из охранников.
Я открываю свои отяжелевшие, горящие глаза и вижу высокого мускулистого мужчину, направляющегося в мою сторону с маленькой сумкой. Я знаю, что там нет никаких предметов гигиены, и я автоматически напрягаюсь. Черт, я слишком устал для этого дерьма, не буду врать.
В комнату втаскивают металлический таз, и как только он оказывается в нескольких футах от меня, его начинают наполнять из шланга. О, здорово. По крайней мере, я думаю, что знаю, что будет дальше.
Входит второй охранник, относительно тихо, и они оба начинают работать в унисон, освобождая меня от пут. Я не пытаюсь сделать движение, чтобы сбежать. В конце концов, я не смогу заполучить Камиллу, если сделаю это, а она самый важный человек в моей жизни.
Как только меня освобождают от пут, они оба тащат меня к умывальнику и заставляют снять штаны, затем ставят на колени, заставляя меня стонать от боли, когда бетон царапает их. Я на мгновение задерживаю дыхание, думая, что они собираются сунуть мою голову под воду, но тут в комнату входит дьявол.
Входит Маттео Де Лука и направляется ко мне, как всегда, в костюме, и останавливается прямо передо мной с улыбкой.
— Я вижу, тебя еще не сломали. — Он ухмыляется, и я удерживаюсь от саркастического фырканья, которое так и рвется наружу. Потребуется гораздо больше, чем быть привязанным к стулу, чтобы сломить меня. — Прошел один день с тех пор, как ты был здесь, утопая в жалости к себе, я уверен. Я скажу тебе сейчас, побереги дыхание. Что бы ты ни сказал, это тебя не спасет.
— У меня есть предложение.
— Я не хочу ничего из того, что ты можешь предложить, — отвечает он со своей неизменной улыбкой, которая выводит меня из себя. — Я просто хочу, чтобы моя дочь была как можно дальше от тебя, а этого не случится, так как вы уже поженились, не так ли?
— Нет, — честно отвечаю я. Я ни за что на свете не буду держаться от нее подальше, пока жив. — Тебе придется убить меня. Она моя жена, и ничто не разлучит меня с ней.
— Я восхищаюсь твоей честностью, Николай. — Он кивает охранникам. — К сожалению, недостаточно, чтобы позволить тебе быть с ней.
— Почему ты так настроен против?
— Так много причин. —Маттео Де Лука ходит взад-вперед напротив меня. — Во-первых, она была помолвлена с кем-то другим с детства. Я не опозорю нашу семью. Сделка есть сделка...
— Даже когда человек, за которого она выходит замуж, стал причиной смерти твоего сына?
Он краснеет от того, как сжимаются его кулаки по бокам, а затем кивает. Я задерживаю дыхание на мгновение, прежде чем кто-то хватает меня за шею и погружает лицо под воду. Моя шея сдавливается по бокам, что, как всем известно, может привести к тому, что ты потеряешь сознание. Мое зрение чернеет по краям, как раз, когда часть воздуха покидает меня, и внезапно у меня его не остается.
Я сейчас отключусь к чертовой матери.
Они точно знают, что делают, и у меня нет ни единого шанса. Я готов умереть за нее. Меня резко поднимают из воды и бросают на землю лицом вперед. Я встаю на четвереньки, не обращая внимания на пульсирующую боль на левой стороне лица, и откашливаюсь водой.
Блядь. Это. Дерьмо.
— Мне нужно сказать кое-что, — прохрипел я между приступами кашля. Я поднимаю взгляд на ухмыляющегося мне Маттео.
— И что?
— Мне жаль вашего сына. У меня никогда не было намерения убивать его. Это был несчастный случай, и виноват был Леонардо, когда он, как трус, толкнул вашего сына перед собой.
— Заткнись нахуй.
— Я отдал шесть месяцев своей жизни. Я сделал все, что мне сказали, чтобы компенсировать это.
— Никакое количество смертей не искупит твою вину.
— Я знаю.
— Тебе стало легче? — Он кивает мне. — А теперь пора переходить к самому интересному.
— Что именно? — Спрашиваю я, чувствуя, как нервы пляшут у меня в животе.
— Та часть, где ты, блядь, умираешь.
— Подождите…— Я поднимаю руку, чтобы остановить его, как будто это все поможет. — Когда я стану паханом, я дам вам больше бизнеса. Вы сможете расширяться и иметь даже больше денег, чем сейчас.
— Глупый мальчишка. — Он смеется. — Мне не нужно от тебя больше бизнеса. Я уже Дон здесь.
— Я уступлю свое место за Столом.
Это, кажется, останавливает его, и он наклоняет голову набок.
— Поподробнее.
— Когда я стану Паханом, я уступлю свое место за Столом, и вы можете назначить на мое место другого итальянца. Это склонит чашу весов в вашу пользу.
— Я могу быть мертв к тому времени, когда ты станешь Паханом. — Он не ошибается, и это самое худшее. Я знаю, что это не сработает, но я в отчаянии. В отчаянии. Я жалок. — Никакой сделки.
Черт возьми.
Он снова кивает охранникам, и я задерживаю дыхание, затем моя голова снова погружается под воду. Мои легкие горят, и в рот попадает еще больше воды, но, к моему удивлению, они позволили мне подняться. Я был уверен, что они убьют меня прямо сейчас.
Я оглядываюсь в поисках Маттео, но его нет, и вместо того, чтобы быть убитым, как я ожидал, меня сажают обратно в кресло и связывают. Рубашка прилипает к коже, отчего мне холодно и зубы болезненно стучат. Я пытаюсь отключить реакцию своего тела на все, что произошло, но даже Камилле это не удается. Я надеюсь, что однажды, может быть, скоро, кто-нибудь передумает и отпустит меня. Я не смогу заполучить ее, если умру, и уж точно у меня нет желания умирать.
После того, что кажется вечностью, кто-то снова открывает дверь. Возможно, прошло несколько часов с тех пор, но я отказываюсь открывать глаза. У меня кружится голова от недостатка еды, хотя я думаю, что если они собираются убить меня, то не позаботятся о том, чтобы я был хорошо накормлен.
Меня толкает рука, не большая, а скорее маленькая. Женская. Я открываю глаза и сталкиваюсь лицом к лицу с Камиллой. Я снова закрываю глаза, потому что, конечно же, у меня должны быть галлюцинации. Может ли голод заставить тебя сделать это? Черт. Я не могу придумать никакой другой причины, по которой я бы увидел ее. Конечно, ее отец не был бы настолько беспечен, чтобы позволить ей прийти сюда, а если это так, то он знает об этом. Где-то в этом здании должны быть камеры, если не в этой чертовой комнате.
— Ник. — Выдыхает Камилла, прикасаясь к моему лицу. От ее маленьких теплых рук по мне пробегает дрожь, и я снова открываю глаза. — Просыпайся.