Я забочусь о Нике. Я люблю его. Уже очень долго, гребаные годы. То, что начиналось как месть за смерть моего брата, имело неприятные последствия, но как только я узнала правду, даже не почувствовала ни капли вины за свои чувства. Больше нет. К черту моего отца, Лео и всех остальных, кто хочет встать, между нами. Это не будет иметь значения; я никому не позволю сделать этого.
Мне нужно решить, что я собираюсь сказать отцу Ника, как я это скажу и каков будет результат для моего папы. Я не хочу, чтобы у него были неприятности; он еще не убил его. Я просто хочу, чтобы они помешали ему сделать это, и если мне придется сдать его, то так тому и быть.
Я ложусь в постель, измученная, когда звонит мой телефон. Я открываю затуманенные глаза и протираю их, вглядываясь в экран, чтобы увидеть длинный телефонный номер. Что за номер, я не смогла бы распознать, даже если бы попыталась. Я провожу пальцем по экрану и отвечаю на звонок.
— Алло?
— Это Олег Павлов.
Я резко принимаю сидячее положение, чуть не роняя чертов телефон.
— Мистер Павлов, у меня ситуация.
Я слышу резкий вдох на другом конце провода.
— Я все об этом знаю. Мой вопрос в том, почему ты думаешь, что я могу помочь?
— Потому что вы его отец, и у вас есть место за Столом, — отвечаю я. — То, что делает мой отец, незаконно по правилам Элиты.
Грубый смех, который он издает, заставляет меня вздрогнуть, волоски на моих руках встают дыбом.
— О, ты не знаешь, не так ли? Он...
— Черт возьми, ненавидит тебя, — заканчиваю я. — Но он все равно твой сын.
— Больше нет, — категорично отвечает он. — Однажды он унаследует мою империю, но это все. Мы ничто. Он позаботился об этом.
— Значит, вы не поможете ему?
Наступает пауза, и тишина становится тяжелой.
— Нет.
Я вешаю трубку, не потрудившись попрощаться. Я не могу в это поверить. Его собственный отец не хочет помогать, неудивительно, что он ненавидит его до глубины души. Что за кусок дерьма. Печально то, что я думала, что есть шанс, что маленькая частичка его почувствует необходимость защитить своего единственного ребенка. Но нет. Блин, неужели я ошибалась? Ему не только все равно, он хочет его смерти.
Он что, желает ему смерти, раз не делает ничего, чтобы помочь ему.
Лежа, я шмыгаю носом в подушку и обдумываю свой жизненный выбор. Что я могу сделать на данный момент? Могу ли я что-нибудь сделать? Было ли правильным решением выйти за него замуж, если все так обернулось? Почему любить кого-то должно быть так больно? Хотя это последнее, что я хочу делать, но не вижу другого выбора. Я должна аннулировать брак.
Это единственный способ, благодаря которому он будет жить.
Вот уже несколько дней я считаю минуты между сменами охраны. Это было непросто, и часто я сбивался, но у меня уже получается лучше. И есть примерно час до следующей смены охраны, поэтому я должен быть готов выйти отсюда.
Стены звуконепроницаемые, и здесь нет ни одной камеры, я обратил внимание. Теперь, за пределами этой комнаты может быть совершенно другая история, и ничто не играет мне на руку. Я не знаю, что это за место, где я нахожусь, насколько близко к своей территории я мог бы быть.
Я создавал себе имя за спиной отца, желая узурпировать его власть. Я не хочу занимать его трон для себя, нет, я хочу иметь свою собственную империю. Такую, которая оттеснит его в тень. Это только начало, и, хотя у меня пока недостаточно предприятий, я сделаю это, как только выберусь отсюда. Я собираюсь выкупить всех, а не давать им достаточно предприятий для покупки после того, как я закончу. Моя территория будет больше, чем у Олега. Черт возьми, она будет обширнее, чем у Маттео.
Как только я закончу покупать все, что запланировал, я снова дам о себе знать. Я пойду прямо к отцу Камиллы и потребую, чтобы он вернул ее. К черту последствия. Когда он поймет, что я Пахан, у меня будет более значительное преимущество. Власть будет не только у меня, но и у людей моего отца. Я уже выкупил их долю. Во-первых, для информации, но многие из них лояльны ко мне и больше не хотят работать с Олегом. Я даже нашел свою правую руку.
Я предложу Маттео два варианта, которые ему не понравятся. Однако, если он не согласится, я не буду грустить, когда разлучу его с дочерью. То есть, если я не убью его первым. Но перво-наперво: выбраться отсюда.
Мои руки связаны за спиной стяжками, и мне нужно вырваться из этого кресла, чтобы освободиться от них. Вряд ли это будет красиво, но, к счастью, стул деревянный. Я еще не пытался сбежать, потому что верил, что мы с Маттео сможем прийти к соглашению, но я был наивен. Я ничего не мог бы дать ему, не обладая властью, которую он примет, и это иронично, поскольку я уже отдал ему так много. Свое время, свое достоинство и свой рассудок.
Больше нет.
С меня хватит.
Я на секунду оглядываюсь и беру себя в руки. Я слегка подпрыгиваю вместе со стулом, пытаясь набрать скорость и слегка сдвинуть его с места. Если я не сделаю это правильно, то просто окажусь на полу связанным в мучительной и компрометирующей позе. Я не могу позволить им узнать, что задумал, или что я знаю, как выбраться. Ну, не технически, поскольку я не знаю, где я. Кроме этих привязок? Это я могу сделать.
Снова придвигаю стул, слегка приподнимаю его и с грохотом опускаю, откидываясь в сторону и задерживая дыхание. Моя рука и плечо принимают на себя основную тяжесть падения, но, по крайней мере, моя голова не слишком сильно ударяется о бетон. Хотя все равно чертовски больно. На моих руках остались царапины, которые теперь горят, но я игнорирую их, когда замечаю, что стул сломан. Я перекатываюсь, подскакиваю, чтобы освободиться. Кажется, прошла целая вечность, но я наконец достигаю этого.
Я делаю глубокий вдох и выгибаюсь так, чтобы дотянуться до ножа, который Камилла оставила для меня в углу комнаты. Она умная малышка, оставляет его достаточно далеко от меня, чтобы это не выглядело подозрительно, но все же достаточно близко, чтобы я знал, что он там. В любом случае, с завязанными руками или нет, я бы нашел способ выбраться отсюда. К счастью, она сделала это намного проще.
Я с усилием разрезаю стяжки, к черту эти чертовы штуки, затем снова выпрямляюсь. В одну руку я беру острый кусок дерева от сломанного стула, а в другую - нож. Я прячусь за дверью и не двигаюсь, надеясь, что появится только один человек. Не знаю, как долго я стою здесь, но я беру себя в руки, когда дверь наконец открывается. Тяжелые шаркающие шаги раздаются в комнате и внезапно останавливаются, затем дверь закрывается. Они не заметили меня, оглядывая комнату, как будто я волшебным образом появлюсь рядом со сломанным стулом. Я поднимаю руку и вонзаю расщепленную древесину в сонную артерию одного из мужчин. Кровь волнами хлещет из его шеи, заливая меня и пол. Он с глухим стуком падает на землю.
Второй мужчина ошеломленно смотрит на меня, затем быстро достает пистолет и направляет его на меня. Я улыбаюсь и иду к нему. Я не боюсь. В конце концов, если умру, я все равно уже собирался это сделать. Он прижимает меня к стене и прижимает дуло своего пистолета к моему лбу, и я закрываю глаза.