Оставшиеся два крестража сейчас находятся в замке.
Один из них - Нагайна.
Второй - я.
И если убить змею было сложной, но всё-таки выполнимой задачей, мысль о собственном самоубийстве во имя спасения всех, кого он любил, приводила Гарри в смятение. Он не чувствовал страха, не чувствовал сожаления или разочарования. Единственное, о чем он в действительности думал, сбегая по полуразрушенным ступеням вниз, был поиск ответа на вопрос «Как рассказать об этом друзьям?»
Ведь они его, возможно, не поймут и не поддержут.
Особенно Джинни. Она и так только что потеряла брата.
- Невилл!
- Рад тебя видеть, Гарри, - Долгопупс ободряюще похлопал друга по плечу и внимательно всмотрелся в его лицо, - В чем дело? Что еще случилось?
- У меня есть к тебе просьба, - безумная решительность, витавшая в воздухе вокруг знаменитого гриффиндорца, пугала, но одновременно с этим и притягивала, - Даже не просьба, скорее это задание. Миссия. Называй, как хочешь.
- Я слушаю тебя, - он действительно внимал каждому слову мага. Его лицо приобрело суровое выражение, шестым чувством он отдавал себе отчет, что сейчас произойдет что-то такое, что навсегда сможет изменить его судьбу.
- Ты должен убить Нагайну. В ней заключена часть души Волан-де-Морта. Она и есть недостающий крестраж.
Невилл ответил ему сдержанным кивком, но этого было достаточно. По глазам верного друга Поттер видел, что тот понял его правильно. И что-то в глубине души подсказывало ему, что Долгопупс справится.
Волшебник остановился перед поворотом в коридор, ведущий в столовую. Выглянул в окно, удостоверившись, что щит пал и Пожиратели вот-вот наступят им на пятки.
В голове как заевшая пластинка звучал один и тот же вопрос Дамблдора и один и тот же короткий ответ, который без промедления дал на него Снейп.
Мысленно извинившись перед всеми, Поттер бегом направился к выходу из школы.
После стольких лет?
Он шел в Запретный Лес с одной-единственной целью - принести себя в жертву.
Он будет выбирать благо Хогвартса и мир для всех своих друзей и родных
Всегда.
========== Глава 5. Часть 5 ==========
Несколькими часами ранее.
Прилегающая к замку территория.
- С чего ты взял, что они именно здесь?
Вопрос повис в тишине. Драко не ответил. Он упрямо взбирался на холм, погрязнув в собственных мыслях, и скорее на автопилоте, нежели от переизбытка чувств, держал волшебницу за руку и поддерживал ее, когда та поскальзывалась на грязи. Веланесс изредка что-то его спрашивала, но ответа так ни разу и не получила, он даже не смотрел на нее, полностью сосредоточившись на своих ощущениях и двигаясь согласно какому-то животному чутью.
Его вело не шестое чувство, не темная магия, которой была создана метка на его руке, и не паранормальная связь слизеринцев с Волан-де-Мортом. Не в этот раз. Ничего из этого.
Его вела кровь, болезненно стучавшая в висках и с трудом доходившая до кончиков заледенелых пальцев. Он видел перед собой путь и шел на зов крови к тому, кого семнадцать лет называл отцом и к тому, кто этого ни на йоту не заслуживал. Чувства к матери, воспылавшие в нем при виде заботливой Макгонагалл, теперь померкли на фоне ненависти, которую маг питал к самодовольному блондину, напыщенному индюку, готовому принести в жертву жизнь собственного сына, если за это ему будет обещана слава и власть.
На вершине холма Малфой снова повернулся к идущей за ним француженке и помог ей забраться на каменистый выступ. Взгляд Катрин первый скользнул по развернувшемуся перед ними батальному полотну: валяющиеся в ямах, оставшихся от ног великанов, трупы, полуголые кусты, подернутые паутиной, летающие из стороны в сторону магические снаряды и…
Нарцисса и Люциус Малфой.
Веланесс физически почувствовала, как вздрогнул всем телом стоявший рядом с ней парень, и до крови закусила губу.
Нарцисса стояла на краю разрушенного моста, повернувшись спиной к полю боя и высматривая что-то в искореженных стенах замка. В нескольких сантиметрах от носков ее туфель раззевалась черная пропасть, некогда огороженная и с широким мостом, соединявшим две ее половины, но сейчас представлявшая собой лишь абсолютно отвесный обрыв, ведущий в никуда.
А, может, быть, там, куда она вела, сейчас было даже лучше, чем здесь?
Куда попадают люди, расставшиеся с жизнью? В рай? В ад? В Вальгаллу или к молчаливому Харону?
Нам всем рано или поздно суждено об этом узнать. Беда в том, что рассказать об этом мы уже никому не сумеем.
- Останься здесь, - из горла слизеринца вырвался сдавленный хрип.
Недоуменный взгляд каре-голубых глаз. Скатившаяся по острой скуле слеза.
- Кэт… - Драко резко дернул головой и посмотрел на нее глазами, в глубине которых детский страх мешался с неистовой яростью.
- Ей суждено умереть, да?
Моя мама умрет, да?
Магичка молчала, каждой клеточкой кожи чувствуя, как на сотни маленьких частей в эту самую секунду рвется его сердце. Ее губы задрожали, ответа не находилось, но Малфой ее опередил, судорожно кивнув и достав из внутреннего кармана пиджака палочку.
- Прости.
- Что?
Касается ее подбородка кончиками пальцев и дает волю слезам.
- Остолбеней!
Он трансгрессировал через все поле, мгновенно оказавшись рядом с матерью и тут же окликнув Люциуса, который разразился громким смехом гиены, дождавшейся своей долгожданной добычи. Катрин стояла, не в силах пошевелиться, не веря в то, что он действительно наложил на нее заклятие и заставил быть немым зрителем, вместо того чтобы сражаться с ним бок о бок и прикрывать спину.
Мысленно чертыхнувшись, магичка изо всех сил попыталась услышать хотя бы обрывки интересующего ее разговора, но все было тщетно. Она лишь могла видеть, как жестикулирует ее возлюбленный, но не имела ни единой возможности заставить свое тело вздрогнуть каждый раз, когда Люциус замахивался на него, готовясь нанести удар.
Одну из Блэк еще можно спасти.
Очевидно, что в предсказании Геллерта речь идет именно о Нарциссе, иначе не было бы никакого смысла говорить об этом мне - дед прекрасно знал, что ведьму Лестрейндж я и не подумаю останавливать от падения в бездну.
Дед.
Дед, дедушка, дедуля - как еще любящие внуки называют своего старика? Такого рода обращения я всегда использовала только в своей голове, не допуская даже мысли, что когда-нибудь этот самый дедушка попросит меня его убить.
Абсурдно, не правда ли?
На моих руках кровь члена моей же семьи.
Чем я лучше Люциуса?
Поток отравляющих сознание мыслей прервался громким женским криком. Перед помутневшим взором волшебницы вновь возник Хогвартс и семейство Малфоев. Скрипнув зубами, она проводила взглядом отлетевшего на несколько метров Драко, до онемения сжав челюсти и проклянув все на свете. Люциус что-то кричал, Нарцисса висела на его руке, жестами приказывая сыну уходить, бежать, спасаться от этого тирана и деспота.
Но бегство - это не спасение.
Когда сапог Люциуса коснулся тела его сына, в памяти Веланесс возникли те самые душераздирающие сцены, когда от хруста и скрежета костей ей хотелось оглохнуть навсегда, лишь бы никогда больше не слышать этого мерзкого звука, сопровождавшего глухие удары кожаных ботинок о тело ее любимого.
Нужно было действовать. Причем срочно.
С каждым ударом или криком слизеринца, француженка чувствовала, как ее кровь закипает, как все ее мышцы напрягаются, силясь противостоять заклинанию.
Давай же.
Закрыть глаза. Резко выдохнуть, сосредоточиться на своей силе.
Я не могу потерять Драко.
Сердце ударилось о ребра и сбилось с ритма. Запульсировало, погнало кровь с утроенной силой. Казалось, что заклинание рушится так же, как рушился защитный купол над школой.
Миллиметр за миллиметром.
Пошевелись.
Судорога. Сбивчатое дыхание. Головная боль.
Пошевелись же.
Падает на колени и медленно встает, пошатываясь, фокусируя взгляд на том, ради кого сейчас ломала саму себя изнутри.
Ты, мать твою, Катарина Грин-де-Вальд.