- Не переживайте за него. Он же Малфой, ничего ему не будет.
Катрин не успела ничего ответить, молча наблюдая за тем, как парень вскакивает с кровати, одёргивая полы своего пальто:
- То, что со мной будет дальше тебя касаться уже не должно, - оборачивается через плечо, - Тебе повезло, что ты быстро идёшь на поправку, но в следующий раз постарайся просто не попадаться Пожирателям Смерти на пути, - сжимает кулаки и смотрит куда-то в стену напротив койки француженки, - И мне в том числе.
Вот, значит, как.
Веланесс ничего не ответила, да Драко и не ждал – он стоял молча ещё несколько секунд, а затем быстро вышел из комнаты, оставив девушку один на один со своими размышлениями, если так можно было назвать те разрозненные мысли и вопросы, которые роились в её голове. «Послевкусие» от разговора было, мягко говоря, отвратительное. Тщетно пытаясь построить хоть какие-то догадки, связанные с внезапным изменением поведения волшебника, Катрин не заметила, как заснула.
***
Катрин выписали из школьного лазарета через два дня после ночного визита Малфоя. Навещавшие её друзья, бежавшие в больничное крыло сразу после занятий, рассказывали ей последние новости, коих было не мало. Во-первых, Дамблдор вернулся на пост директора Хогвартса. Рон оповестил подругу об этом, едва успев переступить порога её комнаты, в которой Веланесс так и оставалась единственным пациентом. По слухам, изрядно помятая Амбридж всё-таки смогла вернуться в министерство, однако после недолгих разбирательств и опроса как педагогического состава, так и населявших Запретный Лес существ, её начальство отстранило её от дел, и больше о Розовой Даме никто из студентов не слышал. Да и не хотел. В своей речи, обращённой ко всем жителям замка, Альбус также упомянул об осеннем бале, запланированном в следующем семестре – обычно это празднование было приурочено к Хэллоуину, однако в этом году школу должны были посетить какие-то важные гости, и необходимо было подготовить что-то особенное. По предложению Макгонагалл, было решено ставить танец, в котором, по настоянию Снейпа, должны были участвовать только чистокровные волшебники. Репетиции запланированного вальса начнутся в сентябре, и, как не забыл упомянуть профессор Дамблдор, сейчас основной задачей студентов являлось прилежное возвращение к учёбе и подготовка к летним экзаменам и зачётам.
Помимо этого, было и «во-вторых», которое ребята, сидя на жалобно скрипящей койке Катрин, обсуждали с не меньшим пылом. Не сложно было догадаться, что произошедшее в зале пророчеств не может остаться без внимания высокопоставленных чиновников мира магии. Практически никто не знал подробностей, однако, как раз в последний день перед выпиской француженки, появился слух о том, что Люциус Малфой просто-напросто «купил» решение коллегии министров и дело быстро замяли. Догадки и предположения касаемо этого происшествия не давали студентам покоя ещё больше недели, однако тот факт, что Драко как ни в чём не бывало продолжал посещать занятия и дежурить в роли старосты своего факультета, только подтверждали тот самый слух.
Третьей темой разговоров стало то, что касалось исключительно четвёрки гриффиндорцев. Стоило Катрин вернуться в ряды здоровых студентов, как её друзья тут же намекнули, что ждут объяснения слов Беллатрисы Лестрейндж о происхождении их подруги. Не видя больше никакого резона что-либо скрывать, Веланесс без спешки рассказывала друзьям истории из своей жизни, на этот раз ничего не скрывая: она рассказала, что её семья, насколько она себя помнит, живёт под фамилией Веланесс – когда Катрин было около десяти лет, её мать поведала ей историю жизни Геллерта Грин-де-Вальда, объяснив, почему всё именно так. Своего деда девушка, естественно, никогда не видела, однако несколько раз они получали от него письма на клочках пергамента, в которых он извинялся перед своей дочерью и говорил о своей мечте хотя бы раз увидеть внучку. Отец Катрин искренне раздражался каждый раз, когда речь заходила о Геллерте, и всеми силами пытался «отбелить» свою репутацию и репутацию своей жены. К слову, кем была бабушка Катрин, не знал никто.
***
Апрель наступил быстро, однако с первых же дней огорчил жителей замка бесконечными проливными ливнями, грозами и жутким порывистым ветром. Солнце исчезло, и небо на протяжении всего месяца было если не иссиня-чёрное, то серое, а иногда и вовсе белое, затянутое облаками, которые скрывали даже верхушки башен школы. Катрин, до этого постоянно проводившая время либо с друзьями, либо на свежем воздухе, теперь всё больше сидела возле окна в своей спальне, то и дело мысленно возвращаясь к их последнему разговору с Драко Малфоем. Стоит ли говорить, что он действительно выбросил её из своей жизни и теперь даже не пререкался с ней на занятиях, а это было его излюбленной забавой с самого первого появления Веланесс В Хогвартсе. Магичка, которая понимала, что поведения слизеринца всего лишь маска, никак не могла понять, что за ней скрывается, и липкое чувство потерянности и невнятности происходящего томило её всё больше.
Конец апреля, а вместе с этим и начавшаяся экзаменационная сессия в формате СОВ, заняла головы всех пятикурсников Хогвартса. Сдача полноценных экзаменов по всем изучаемым предметам вернула студентов с небес на землю и положила конец тому праздничному и умиротворённому настроению, которое царило в замке после возвращения всеми любимого директора. Всё здание школы буквально гудело, повсюду сновали поздно опомнившиеся двоечники и желавшие попасть в библиотеку отличники; даже в столовой за столами то и дело обсуждали экзамены стандарта обучения волшебству, нежели недавно случившиеся события с участием Поттера и Пожирателей. Самому Гарри это было только на руку – не проходило ни одного учебного года без какого-либо преданного огласке события, в котором не был бы замечен знаменитый мальчик, который выжил. Несмотря на свою любовь к авантюрам, быть в центре внимания ему не нравилось, как минимум потому, что это привлекало внимание слизеринцев, а с ними последнее время всё было на удивление мирно.
К сожалению Катрин.
В начале мая у пятого курса была неделя отдыха, во время которой они постепенно узнавали свои оценки за экзамены. После этого должны были начаться зачёты и итоговые контрольные уже вне СОВ, а в двадцатых числах начинались ранние, но честно заслуженные каникулы. Как и в прошлом году, Веланесс предстояло провести все три месяца на территории школы, что, впрочем, саму волшебницу не сильно расстраивало – в начале июня из замка уезжали все студенты, а это означало, что она остаётся совершенно одна и может делать то, что хочется ей самой. Например, дни напролёт гулять с Фенриром по Лесу, пить чай в одинокой избушке и слушать интересные истории местного всеми любимого лесничего.
Когда пришли результаты экзаменов, никто не был удивлён – Гермиона и Катрин получили высшие баллы среди гриффиндорцев, сдававших СОВ в этом году, Гарри остался на позиции хорошиста, Рон умудрился едва-едва наскрести необходимое «пороговое» количество баллов. Несмотря на неоднозначные итоги, рады были все – ожидание результатов тяготило юных чародеев, и, теперь, когда они могли смело называть себя шестым курсом, они целиком и полностью прочувствовали дух грядущих летних каникул.
Лето обещало быть безмятежным.
А в начале следующего учебного года ещё и бал должен был быть.
***
- Не ходила бы ты сегодня в Лес.
- Это ещё почему?
Веланесс недоумённо посмотрела на Хагрида, стоявшего за плитой. Всё шло как по маслу и вдруг сегодня, двенадцатого июня, он заявляет вот такое.
- Там с ночи неспокойно, - мужчина покачал головой, резко опомнившись и перевернув не успевший подгореть омлет, - Вороны кричат, ветер завывает, даже Фенрир далеко не уходит, его вон, из окна видать.
- Ветер? – девушка задумчиво крутила в руках железную вилку, - Странно, пока я шла из замка сюда, мне показалось, что сегодня наоборот очень душно.
- То-то и оно, - обернувшись, полувеликан снял с себя грязное подобие фартука и подошёл к столу, принявшись раскладывать еду по тарелкам, - Я сначала думал, мне показалось, но нет, верхушки деревьев так и клонятся к низу, и именно со стороны Леса тянет прохладой. Знаешь, как это говорят, «могильным холодом веет».