Мужчина коснулся плеча парня невесть откуда появившейся волшебной палочкой, и тот беззвучно дёрнулся, попытавшись было развернуться, но оцепенев меньше чем через секунду. Катрин испуганно выдохнула, попятившись, осознав, что на неё в ужасе глядят голубые глаза Драко, который изо всех сил пытается пошевелить хоть какой-то частью своего тела. Попытки выглядели жалко.
- Значит, думаешь, что тебе по зубам Слизерин? - с дьявольской усмешкой Пожиратель Смерти двинулся на замершую от страха волшебницу. У него нечеловеческий взгляд. В нем не осталось ничего хорошего, ни крупицы доброты и сострадания.
Веланесс медленно отступала, дрожащими руками нащупывая во внутреннем кармане свою палочку и судорожно пытаясь сообразить, что предпринять. Варианта было два: либо отбиваться и в открытую атаковать, либо спокойно отвечать на вопросы. Хотя, что-то мне подсказывает, что на них нет правильного ответа. Но не убьёт же он меня посреди главного коридора замка, правда?
- Не смей, - властный женский голос подобно раскату грома оглушил всех находившихся на лестнице волшебников.
- Не вмешивайся, это тебя не касается - Малфой-старший недовольно скривил губы, обернувшись на казавшийся оглушительным цокот тонких высоких каблуков.
- Люциус, - в карих глазах магички вспыхнул гнев, - Мы здесь не за этим.
Кончиком волшебной палочки неизвестная Катрин волшебница расколдовала Драко, едва устоявшего на ногах и метнувшего ненавистный взгляд на своего отца. Статная чародейка лишь одёрнула полы своего приталенного фрака, кивнув в ответ на внимательный взгляд младшего Малфоя.
- Ты в порядке? - он подошёл к Веланесс, ласково коснувшись её предплечий.
- Д-да, - девушка кивнула, вновь посмотрев на свою спасительницу, - Спасибо.
- Мы уходим, - проигнорировав благодарность, - Драко, дорогой, пойдём.
Дорогой?
- Скоро увидимся, - шёпот. Он быстро переплетает их пальцы, чуть сжимая ладонь француженки в своей, и отстраняется.
Облачённые в чёрную одежду волшебники смотрят на них спокойно, Люциус - с плохо скрываемой враждой в глубине жестоких серебристых глаз, женщина - с едва уловимой улыбкой на бледном, немного усталом лице. Она убирает волшебную палочку в карман брюк, повторяя:
- Драко, уходим.
- Да, мама.
Мама?!
Вот тебе и знакомство с родителями.
***
Январь пролетел незаметно: казалось бы, Катрин только что встретила своих друзей на платформе возле замка, как уже подходила к концу вторая неделя нового учебного семестра. Шестой курс был промежуточным этапом между финишной прямой – последним годом обучения в школе магии и волшебства и пятым курсом, значимым из-за экзаменов СОВ; учебные будни старшекурсников по началу даже казались привычно-беззаботными, новые предметы, куча историй о проведённых вне Хогвартса каникулах – у них было всё, чего только может пожелать душа любого шестнадцатилетнего студента. Всё и даже больше.
Всё пошло под откос девятого февраля. Пятница началась совершенно идеально: два занятия по нумерологии в середине дня, возможность выспаться и целый свободный вечер – компания гриффиндорцев собиралась было навестить Хагрида, давно зазывавшего их всех отведать его ягодный пирог, но их планам не суждено было сбыться. На выходе из факультетской гостиной их напугала внезапно появившаяся перед ними огромная сова серо-коричневого окраса – ребята переглянулись за секунду до того, как птица выронила письмо прямо в руки моментально посерьёзневшего Поттера. Катрин и Гермиона синхронно сделали глубокий вдох.
Они знали, чья это была печать. Чей это почерк. Чья сова.
Дамблдор хотел срочно видеть Гарри у себя в кабинете.
Беззаботность и умиротворение, поселившиеся в стенах укутанного снегом замка, исчезли без следа, как будто в один миг рухнула плотина, сдерживающая поток ужасающих новостей, отделявшая творившийся в мире беспредел от монотонных будних ничего не подозревающих школьников. В «Ежедневном Пророке» на каждой странице было хотя бы одно упоминание о Пожирателях – они убивали людей, разрушали памятники, сжигали дома целыми деревнями; с «живых» фотографий зачарованных газет на ребят смотрели безумные глаза сумасшедшей Лестрейндж, тут и там попадали в кадр серебряные волосы старшего Малфоя. Веланесс не читала новости, большую часть узнавая из бесконечных сплетен и обсуждений.
Младший-Малфой, к слову, не появился ещё ни на одном занятии.
Поттер же едва ли не каждый день засиживался у Дамблдора до глубокой ночи.
Время неумолимо бежало вперёд. Обезумевший февраль закончился, ему на смену пришёл март, начавшийся с резкого и мало кем ожидаемого потепления. Всё происходило слишком быстро, вселяющие ужас новостные статьи занимали головы студентов, вымещая оттуда информацию об уроках и контрольных, ещё вчера лежавшие во дворе сугробы растаяли меньше, чем за неделю, и к середине месяца поля вплоть до самого Запретного Леса уже полностью позеленели и зацвели. Преподаватели пытались держать нейтралитет, всеми силами игнорируя поступавшую из внешнего мира информацию, но такая политика работала успешно только в случае с самыми младшими курсами. Несмотря на то, что Гарри ничего не рассказывал об их встречах с Дамблдором, сердце Гермионы болезненно сжималось при виде дрожащих губ Макгонагалл, читавшей газету в пустой аудитории в надежде, что никто не заметит. Веланесс с грустью и всё нарастающей паникой смотрела на поблёкшее лицо Снейпа, начавшего заговариваться на собственных занятиях и то и дело нервно одёргивающего рукава своего извечного фрака. Воздух в замке как будто бы стал тяжелее. В нём как будто бы ощущалась скорая катастрофа.
Ждать долго не пришлось.
В конце марта внезапно умер Арагог – Хагрид нашёл бездыханное тело арахноморфа на каменистом плато, достаточно далеко от привычного места обитания паука и всей его стаи. Лесничий был поражён, в беспокойных карих глазах читался вопрос, понятный, наверное, лишь Катрин Веланесс – неужели пауки тоже пытались убежать, также, как раннее – давно обосновавшееся здесь стадо кентавров?
Накалившаяся атмосфера душила всех. Рон и Джинни практически каждый день писали родителям и братьям, работавшим в это время в своём магазинчике в центре Косого Переулка. Получив ответ, волшебники даже не спешили читать – им написали, значит, отец и мать живы. Остальное отходило на второй план. Гермиона не находила себе места, переживая за Гарри, которого они теперь почти не видели – получив четвёрку за тест по трансгрессии, Грейнджер, кажется, ещё больше усугубила надлом, грозивший крахом всей жизни в Хогвартсе. Апрель, месяц, который все ждали, скучая по солнцу и долгому световому дню, сейчас казался надвигающимся штормом.
Кто же будет его жертвой?
- Кэт! - магичка грубо встряхнула подругу за плечо, - Кэт, да что с тобой?
Француженка словно впала в транс. Прямо посреди разговора.
- Веланесс!
Катрин подскочила на кровати, вскрикнув от неожиданности и оттолкнув от себя руку обеспокоенной волшебницы, сидящей рядом и совершенно ничего не понимающей.
- Что произошло? - разные глаза остановились на лице подруги, и Грейнджер спокойно выдохнула, удостоверившись, что её видят и ни с кем не путают.
- Ты о чём-то задумалась… - немного обиженно, - Я рассказывала тебе про книгу по алхимии, которую нашла в библиотеке, сначала я думала, тебе просто не очень интересно, но потом ты перестала реагировать даже на своё имя.
- Извини, - девушка потёрла виски, пытаясь воссоздать в своей голове полную картину произошедшего и отделить то, что действительно было от того, что ей предвиделось, - Я… Мне резко стало нехорошо. И очень страшно. И больно. Не физически. Скорее душевно.
Грейнджер кивнула, силясь вникнуть в разрозненные предложения, которыми говорила явно все ещё витавшая в своих мыслях гриффиндорка. Приняв решение немного подождать, прежде чем продолжать беседу, полукровка обвела взглядом изученную до мелочей женскую спальню - было темно, но от этого даже уютней, вместо единого освещения около каждой кровати сейчас был включён небольшой магический светильник. У кого-то он был в форме цветка, у тех, кто помладше - в форме кота или просто шара. На тумбочке между их с Веланесс кроватями светился огненно-рыжим какой-то камушек.