- Он, наверное, с Нарциссой, - Гойл не сразу заметил, как яростно сверкают глаза Люциуса, - Сам знаешь, врача у нас толком…, - заметил и осекся, - …Нет.
- Мне плевать, где он, - потащив Катрин к выходу, блондин на ходу бросил, - Я буду у себя, - и с силой захлопнул за собой дверь.
Снова бесконечные коридоры, совершенно одинаковые, если не считать редкие отметины на некоторых дверях или полу - кое-где с пола так и не вытерли засохшие капли крови, а на дверях первого этажа стали встречаться царапины, словно кто-то пытался удержаться и не дать себя увести. Правда, в сравнении с подвалом первый этаж выглядел чем-то вроде холла респектабельного отеля. В ходах под домов аристократичной семьи начиналось все самое интересное.
Точнее, оно там, как правило, заканчивалось.
Тюрьма с бесконечными камерами разных размеров была насквозь пропитана страхом и болью. В погнутых прутьях решеток ясно читались чьи-то попытки выбраться из западни, а в осколках стекла, смешанных с бурой грязью Катрин виделись то ли следы прошедшей истерики, то ли отчаянное желание свести счеты с жизнью. Самоубийство порой может выглядеть гуманно, особенно если на другой чаше весов - мучительная смерть, которую тебе еще должны даровать в результате садистских пыток.
Имение стало ассоциироваться у француженки с гестапо времен Второй мировой войны.
Здесь тоже избивали, прижигали и оставляли без еды, питья и медикаментов. Здесь также пытали, хоть маги и предпочитали вырванным ногтям и выжженным клеймам более привычный им «круциатус». Пожиратели Смерти стирали память, забирались в головы своих врагов и внушали им собственные идеалы - они считали себя едва ли не миротворцами, оставляя в живых тех, у кого в жилах текла чистая кровь волшебника. Грязнокровкам везло меньше - в зависимости от настроения Темного Лорда их могли казнить быстро и безболезненно, а могли растягивать это действо на несколько часов или суток. Изнеможенные тела уже не могли кричать, от постоянного сжатия челюстей у них начинали крошиться зубы и западать щеки, под глазами вырисовывались круги чуть ли не до самых скул.
Особо неугодными иногда кормили чешуйчатую любимицу Повелителя.
Он этого не любил и считал, что Нагайна из-за этих кусков мяса со смешанной кровью мучается несварением.
- Твой новый дом.
Ее втолкнули в крохотную комнатенку. Дверь за спиной тут же захлопнулась - послышался скрип проржавевших насквозь петель и звук со скрежетом запираемых замков. В маленькое квадратное окошко, вырезанное в центре дубовой двери, Катрин успела заметить всполохи сине-зеленого цвета - Люциус колдовал, упрочняя защиту камеры и уничтожая последние возможные пути к отступлению.
А потом закрылось и окошко.
Веланесс без сил рухнула на пол, чувствуя истощение и больше ничего. От усталости и слишком быстро сменяющихся событий эмоции отошли на второй план, они были в нездоровом избытке, чересчур много, а потому ни одна из них не выбивалась вперед, заставляя девушку почувствовать что-то определенное. Глубоко втянув носом затхлый воздух подземелья, француженка огляделась: камера представляла собой маленькое квадратное помещение с каменными стенами, таким же полом и высоким потолком. Возле ее ног лежала тонкая подстилка из хвороста и грязный рваный платок - подобие постели вызывало у Катрин даже не ужас, скорее ироничную усмешку.
Прямо-таки номер в отеле со всеми удобствами. Какая забота.
В углу комнаты стоял покосившийся медный горшок - вопросов касаемо вариантов его использования у гриффиндорки не возникло. Еды не было. Воды тоже. Ни окна, ни щели в двери, ни-че-го. Зачарованная свечка стояла на медной подставке прямо напротив «лежанки». Воск с нее не капал.
Пересев с камня на сплющенный в форме матраса хворост, Веланесс не заметила, как задремала, привалившись спиной к холодной стене и расфокусированным взглядом наблюдая за не греющим пламенем. Мысли путались, отказываясь формировать единое сновидение и не позволяя при этом провалиться в полное небытие.
Рука горела у кого-то из ребят, но что произошло?
Люциус и Драко… Оба они выглядят истощенными, неужели в рядах Пожирателей все не так гладко…?
Черт возьми, Драко!
Надеюсь, Нарцисса о нем позаботилась. Да и Снейп…
У него, кстати, моя палочка.
Мне отсюда самой не выбраться.
Что они со мной сделают?
А с Драко?
А ребята сейчас где? Они достали медальон?
Нужно было прикончить Амбридж тогда, в лесу.
В Лесу остался Фенрир… Совсем один. Хотя Хагрид… Кто стал директором школы?
Шорох.
Девушка вздрогнула и проснулась, закашлявшись из-за пересохшего напрочь горла. Вокруг ничего не изменилось - свечка горела, отброшенный ею платок валялся на полу. Горшок стоял в углу. Дверь как дверь, окошко…
Было не закрыто.
Сорвавшись с места, Катрин хотела было выглянуть в коридор, но влетевший в оконце горящий обрывок пергамента заставил ее отскочить и попятиться. Бумажка с тихим треском опустилась на пол и потухла, полностью почернев. Аккуратно подняв неожиданный подарок магичка обнаружила выцарапанные поверх золы числа. Координаты. Вот только координаты чего?
Резко подняв голову, Веланесс обнаружила, что заслонку, отделявшую ее от «большого мира» снова кто-то задвинул. Обгоревший кусок пергамента пропадать, по всей видимости, не намеревался. Несильно встряхнув его, волшебница вдруг обнаружила, что он не такой уж и хрупкий - по плотности он скорее походил на картон и, постаравшись на всякий случай запомнить написанные на нем цифры, Веланесс убрала записку в задний карман джинс.
Катрин?
Виски прострелило острой болью. Почувствовав, как забилось ее сердце, Веланесс медленно опустилась обратно на свою постель. Эмпатия внутри нее расцвела и затрепыхалась.
Кто-то пытается телепатически со мной поговорить?
Ее веки опустились против ее желания. Перед глазами замелькали движущиеся картинки-видеоролики - вот Нарцисса плачет возле лежащего на полу Драко, пытается его поднять, кого-то зовет; дальше Малфой уже лежит в постели, без сознания, грудь перебинтована, спокойное лицо белее мела, руки мелко подрагивают от закончившихся не так давно судорог. Катрин на мгновение стало больно дышать - ребра сдавили ее лёгкие, сердцебиение замедлилось - это были не ее ощущения, это сейчас чувствовал Драко.
»Нарцисса на нашей стороне» - медленно произнес смутно знакомый голос, - «Она боится за сына, в глубине души она его очень сильно любит».
Изображение перед глазами пропало.
- Кто ты? - Веланесс шептала себе под нос, тщетно пытаясь увидеть еще хоть что-то.
- Когда ты получишь свою палочку, то трансгрессируешь в место, координаты которого указаны на клочке пергамента, - эта манера витиевато говорить. И чеканить слово за словом.
- Что я там найду? - не вопрос, мольба о помощи.
- Вы как всегда задаете слишком много ненужных вопросов, мисс Веланесс.
Катрин всхлипнула, не сдержав слез от осознания собственной глупости.
Не узнать его.
Его!
- У нас на Слизерине такое не поощряется.
Голос пропал также внезапно, как и появился. Волшебницу ни с того ни с сего пробил озноб. Дрожащими руками она дотянулась до пыльного платка и закуталась в него, без сил упав на тонкую подушку из колючего хвороста. Она провалилась в сон плавно, и никакие проказы собственной фантазии ее не донимали.
Только рваный платок отдаленно напоминал полы длинной черной мантии, такой же бесконечно черной как и его внимательные пронзительные глаза.
Суровые, как считало большинство.
Таящие в себе целый океан горя, как могли утверждать Катрин и Драко.
========== Глава 4. Часть 5 ==========
- Рон, ты чего? - в карих глазах полукровки всколыхнулась тревога. Медленно обойдя взбесившегося на пустом месте друга, Гермиона подошла к Гарри, все еще не отводя взгляда от разъярённого лица рыжеволосого волшебника, - Ты что, злишься на меня из-за руки? Я сделала все, что…
- Постой-ка, - Поттер сощурился и перебил едва не начавшуюся плаксивую истерику, явственно прослеживающуюся в задрожавшем голосе магички, - Рон, а до ужина ты ощущал себя так же, как и сейчас?