Чёртов выскочка.
Где-то на задворках сознания она услышала тяжёлые шаги, за которыми последовал шёпот шайки Драко и их топот. Смылись, ползучие ублюдки. Чудесно.
Что мне делать дальше?
- Кэт, вот ты где! Что с тобой? Что произошло?
Катрин все ещё сидела на полу, перед глазами все плыло, но тупая боль, мёртвой хваткой сжавшая её изнутри, постепенно отступала. Она обернулась на голос, и, про себя поблагодарив господа Бога за яркие волосы друга, усилием воли выдавила из себя более или менее связную речь:
- Помоги мне встать, - девушка протягивает к Уизли дрожащую руку, и он аккуратно поднимает её, придерживая за талию.
- Что случилось? На тебя кто-то напал? – лицо волшебника раскраснелось от переживаний, и он продолжал засыпать Веланесс вопросами.
- Нет, просто стало плохо, - её взгляд сфокусировался, и она выпрямилась, направляя всю свою магическую энергию на то, чтобы успокоить непрекращающуюся дрожь, - Не надо было от вас уходить, - вымученная улыбка получилась неправдоподобной.
- Тебе становится лучше? Что-нибудь принести? Отвести тебя в лазарет? – мальчишеский голос дрожал от волнения, - Давай я Гермиону позову!
«Да что за человек-то такой? Мерлин, он вообще хоть за кого-то не переживает? Это ж свихнуться можно, тратить столько нервов на почти незнакомого человека» – мысли Катрин не несли в себе обвинения или неприязни. Девушка, сила воли и сдержанность которой не сильно уступали воинам Дурмстранга, искренне не понимала, как можно быть настолько… любвеобильным? Искренним? Открытым? Даже слов найти не получалось.
- Не надо никого звать, мне, правда, уже лучше, - волшебница прислушалась к себе и поняла, что, в общем-то, даже и не врёт, - Вернёмся к остальным через минутку.
Собраться с мыслями и перестать что-либо объяснять Веланесс не получилось. В пустом коридоре снова зазвучали шаги, на этой раз более лёгкие, женские.
- Вы почему здесь? Вот-вот должен появиться победитель! – Джинни подбежала к ним, испуганно посмотрев на нездорово-бледную подругу, - Катрин, что с тобой?
- Поплохело от такого скопления людей, - ложь, но это уже не играет никакой роли.
- У меня вода есть, - Уизли-младшая вытянула вперёд руку с бутылкой, - Будешь?
- Да, спасибо…Вам обоим, - делает несколько жадных глотков и окончательно приходит в себя, - Вы невероятно добрые.
Брат с сестрой переглянулись, улыбнувшись. Они встали по обе стороны от Катрин, и все вместе направились обратно к лестнице, ведущей на трибуны. Выйдя на свежий воздух, взгляд Веланесс на несколько секунд задержался на небе – и без того серое и пасмурное, оно, казалось бы, помрачнело ещё сильнее. Почти чёрные тучи собирались над ареной, продолжая надоедать всем студентам нескончаемой моросью, а порывы ветра чуть ли не срывали флаги факультетов с флагштоков. Поднявшиеся на свой ряд волшебники увидели идущую к ним рассерженную Грейнджер, и Рон уже приготовился было всё в подробностях объяснять.
Раскат грома раздался из ниоткуда, и в то же мгновение турнирная арена озарилась ярким светом.
Нет, не молнии.
Это телепорт.
Поднявшийся гул голосов не позволял разобрать ничего определённого. Словно оцепенев, Катрин стояла, вперившись взглядом в спину сидящего на земле Поттера.
Он вернулся.
- Седрик! Седрик Диггори! Мой мальчик, мой единственный сын!
========== Глава 1. Часть 3 ==========
Стоит ли говорить, что последний учебный месяц стал для компании друзей сущим адом?
Хогвартс, и без того раздираемый войной факультетов, теперь распался на два новых лагеря: те, кто верили Гарри и в возвращение Тёмного Лорда, и те, кто все это отрицал, считая Поттера свихнувшимся пустословом. Гости из Шармбатона и Дурмстранга уехали в считанные дни – сверкающая карета со звенящими колокольчиками и величественный корабль покидали замок с тем же эпатажем, с которым и приезжали, на лицах прилежных студенток и суровых воинов не читалось абсолютно ничего; оставалось только гадать, что они думают о произошедшем. Учащиеся английской школы волшебства вернулись к привычной рутине – занятия по расписанию, подготовка к экзаменам, сборы домой.
Радовала лишь погода – лето обещало быть жарким, с самых первых чисел мая солнце светило практически не переставая, но даже редкие пасмурные дни – и те были тёплыми. Катрин не переставало радовать чириканье птиц за окном по утрам, виднеющиеся в окне нескончаемые зелёные луга и изумрудный массив заколдованного леса. Девушка сосредоточилась на занятиях, её приступ не повторился, но то, что произошло с ней в тот день на турнирной арене заставило её примкнуть к лагерю, доверявшему мальчику со шрамом в виде молнии на лбу. За месяц волшебники сблизились ещё сильнее, Гермиона поделилась с Веланесс своими чувствами к Уизли, чем вызвала дружелюбный приступ смеха – тот факт, что эти двое беспрестанно цеплялись друг к другу уже давно навёл француженку на мысль, что между ними зарождается (а, может, уже зародилось и процветает) нечто большее, чем просто дружба. Со стороны Рона девушка не дождалась подобных откровений, зато перезнакомилась со всеми его братьями, заслужив комплимент от Джорджа, касающийся её тяги к хитростям и увиливанием от правил.
С Гарри было сложнее – оказавшись единственным выжившим свидетелем возвращения Сами-знаете-кого он обрёк себя на ещё больше внимание как сокурсников, так и надоедливой прессы. Кроме того, изнутри его выворачивало наизнанку от одной лишь мысли о том, что именно из-за него погиб Седрик Диггори. Из-за него страдают люди, как близкие, так и почти незнакомые – какой бы легендой он не был, сам он искренне считал себя источником всех проблем. Однажды они встретились с Катрин возле гремучей ивы – он сбежал, когда его терпение окончательно перестало справляться с нападками «неверующих», во главе – знаете с кем? Правильно. Драко Малфоем. Будучи взвинченным до предела, Поттер даже не задался вопросом, почему девушка находится так далеко от замка, его словно прорвало – он начал рассказывать ей подробности финального этапа турнира, но их разговор зашёл намного дальше, и в Хогвартс они вернулись почти за полночь, получив, естественно, выговор от Минервы Макгонагалл и «минус пятнадцать баллов Гриффиндору!». После этого разговора Катрин ещё долго раскладывала по полочкам в своей голове новую информацию – Гарри рассказал ей все, что знал о своих родителях, упомянул о Сириусе Блэке, о семье своей тётушки Петунии, в которой ему приходилось жить; он говорил много, сумбурно, про свои умения говорить на парселтанге, про профессора Квиррелла, про Люпина и патронус и ещё про многое другое. В ответ на это так и не избавившаяся от клички «новенькая» Веланесс поведала ему о спорах между родителями, о том, каково это – учиться магии дома, и насколько отличается менталитет у французов. Она не сказала ни слова о своём дедушке, полностью выкинув эту часть своей жизни и интерпретировав свою биографию, сделав её более «обычной».
Обычной она всё же не была, быстро догнав Гермиону по оценкам и знаниям, она блестяще справлялась со всем, что ей говорили делать на том или ином занятии, будь то полёт на мётлах, трансфигурация, зельеварение, или древние руны скандинавского региона. Единственное, что её отличало от подруги – Катрин ничего не учила специально, поэтому стать новой «зубрилой» у неё не вышло. Хагрид поражался тому, как она ладит с магическими существами, Макгонагалл хвалила за умение превращать вещи во что-то иное, а Снейп пренебрежительно хмыкал, принимая у неё очередное получившееся зелье. Экзамены, которых так боялся Рональд, прошли «на ура» для всех четверых волшебников, которые теперь официально могли зваться пятикурсниками.
До конца учебного года оставались считанные дни, и внутри Веланесс нарастало волнение – она понимала, что всё лето она проведёт в замке, но как это рассказать друзьям и что именно она будет здесь делать – девушка не знала. Дамблдор несколько раз вызывал её к себе, но их разговоры были сугубо об учёбе и отношении Катрин к происходящим в замке событиям. Юная чародейка никак не могла отделаться от стойкого ощущения, что, всматриваясь в её глаза, директор школы видит вовсе не её. А однажды она столкнулась с незнакомым доселе магом прямо на пороге кабинета Альбуса – мужчина отпрянул от неё, отгородившись рукой, сжимавшей изысканную чёрную трость с драгоценным набалдашником, его платиновые волосы были ниже плеч, а острые черты лица кого-то сильно напоминали. Веланесс кивнула незнакомцу и направилась в свою комнату, вздрогнув и споткнувшись на лестнице, когда до её слуха долетело: «Меня почтил своим визитом сам Люциус Малфой…». Стоит отметить, что это была единственная стычка с представителями чистокровного семейства – перепалки Драко и Гарри касались только их двоих, саму волшебницу слизеринский принц предпочитал игнорировать.