Снова.
Лес, дорога, предрассветная дымка.
Снова!
Никогда в жизни теперь не пойду в лес просто так «погулять».
За последние сутки я повидала больше различных местностей и всякого рода зачарованных локаций, чем за всю свою сознательную жизнь.
Спасибо, больше пока как-то не хочется.
Магичка моргнула и сощурилась - ее бесцельно блуждающий взгляд не цеплялся ни за пышные кроны деревьев, ни за цветущие кустарники или наличие узкой, но все же асфальтированной дороги; каре-голубые глаза напряглись, пристально всматриваясь в желтый треугольник дорожного знака.
Самого обыкновенного, слегка покосившегося и с частично затершейся картинкой на ярком фоне.
«Осторожно, дикие звери».
По всей видимости здесь водятся олени или даже лоси. А, может, автомобилисты часто сбивают в этих краях лисиц или енотов, такое тоже встречается довольно-таки часто. Так или иначе, раз здесь есть дорога, значит, есть и какой-то населенный пункт, к которому она ведет. А близкое соседство жилых домов и обитателей лесных чащ заканчивается, как правило, не самым благоприятным образом как раз-таки для последних.
Подавшись вперед и наконец осознав, что именно привлекло ее внимание, Веланесс едва удержалась, чтобы не вскрикнуть - в последний момент в ее голове мелькнула здравая мысль, что егери могут найти ее где угодно.
Даже в другой стране.
Надпись на дорожном знаке была на французском.
Прислушавшись к ветру и шуму листвы волшебница закусила губу от ностальгических воспоминаний о беззаботно проведенном в этих краях детстве. О времени, когда родители еще были живы и мама рассказывала ей сказки перед сном, а отец приходил к ней в спальню, чтобы погасить ночник и поцеловать в лоб.
То было время, когда «Хогвартс» был для нее немногим реальнее Тридевятого царства, а Альбус Дамблдор представлялся кем-то вроде властителя Изумрудного города.
И все же уже тогда я ощущала себя не на своем месте.
Франция, такая уточненная, хрупкая и изящная нашла свое воплощение в студентках Шармбатона, которые Катрин всегда казались кукольно-неестественными. Глядя на девушек в приталенных голубых платьях и таких же шляпках на залакированных чересчур идеальных кудрях, Веланесс не раз ловила себя на мысли, что все это не более чем красивая обертка. Красиво, но что внутри - одному Богу известно. С другой стороны, немногочисленные истории отца о его обучении в русском Колдовстворце тоже не слишком-то прельщали юную чародейку - строгость и почти что военная выправка скорее навевала мысли о Дурмстранге и его воинственном предводителе в лице Игоря Каркарова.
Кто бы мог подумать, что свое истинное место внучка Грин-де-Вальда найдет под крылом у его лучшего друга, да еще и на его же факультете с известным Мальчиком, который выжил. Вот только для того, чтобы такое «удивительное» совпадение действительно произошло пришлось пренебречь распределительной шляпой. Интересно, куда бы отправила Веланесс она?
Быть может, случись оно по всем правилам, девушка давно бы получила негласное звание принцессы змеиного факультета. Что-то ей подсказывало, что принц не стал бы противиться.
- Кале?
Катрин не заметила, как двинулась вдоль дороги. Туда, где в шуме вечно-холодного ветра можно было расслышать крик голодных чаек и шорох волн, целующих прибрежные камни. Возле очередного дорожного знака девушка остановилась, вслух прочитав название города, в котором, как она думала, ей не удастся больше побывать до скончания веков.
Она ошибалась.
«Сангатт, 1 км
Кале, 40 км»
Та самая родная деревушка, растянувшаяся вдоль побережья Па-де-Кале. Если забраться на вершину самой высокой в этой местности горы, то, в случае, если погода благоволит, можно было разглядеть британский портовый городишко Дувр на другой стороне пролива. Когда Катрин было шесть, подруга ее матери предложила им съездить туда на пароме, но маленькая Веланесс заартачилась и мать пошла у нее на поводу. В тот вечер родители смотрели на нее с нескрываемым удивлением, явно не понимая, чем идея небольшого путешествия так сильно не понравилась их дочери.
Видимо, для знакомства с Великобританией тогда еще было слишком рано.
Когда магичка дошла до своего дома, располагавшегося прямо на утесе, в ее голове неосознанно выстроилась крайне прозаичная ассоциация - дом стоял на краю обрыва почти как Нурменгард. Вряд ли строители, нанятые ее родителями, вдохновлялись тюрьмой известного темного волшебника, но совпадение получилось любопытное.
Не слишком ли много в моей жизни совпадений?
Все вокруг как будто бы состарилось. Дом, который начал разваливаться буквально на глазах сразу после смерти ее родителей, сейчас был едва узнаваем; опустевшие жилища соседей напоминали ей кадры из фильмов про постапокалипсис, даже растительность вокруг - и та чахла и увядала, словно из этого место вместе с обитателями ушла сама жизнь. На фоне серо-коричневых строений и жухлых кустарников особенно ярким выглядело небо и восстающее из-за горизонта солнце. Неспокойное море переливалось всеми цветами радуги, а крыльцо родного дома постепенно переставало выглядеть как вход в Комнату Страха где-то в парке аттракционов.
Открыв было рот, девушка так и не произнесла ни слова.
«Детские привычки никуда не деваются. Прошло уже столько лет, а я действительно почти закричала «Мам, пап, это я! Я вернулась домой!» Неужели сердце не понимает, что ответа ждать бессмысленно? Что никто и никогда не возвращается с того света и не встречает своих заблудших детей в полуразвалившемся доме?»
Качающий кровь орган обиженно екнул.
В голове внезапно вырисовалось осознание того, что она бросила в беде всех, кто был ей дорог.
Но ведь зачем-то я оказалась именно в этом месте. Именно сейчас.
- Ничего в этой жизни не происходит просто так, - негромкий женский голос раздался прямо за входной дверью. Веланесс ошарашенно огляделась, но звук шел изнутри, из недр дома, - Все верно, девочка.
Скрип двери и запах плесени вперемешку с комьями пыли.
На нее смотрели непомерно уставшие карие глаза. Выкрашенная в каштановый цвет челка падала на лоб и скрывала тонкие горизонтальные морщины, бледная кожа контрастировала с черной одеждой и казалась нездорово-голубой.
Прямо как у ее сына.
- Ты здесь, потому что я так захотела.
Перед ней была Нарцисса Малфой. Одна из сестер Блэк собственной персоной.
- Вы пришли меня пытать? - криво усмехнувшись, магичка прошла внутрь дома и открыла окна в огромной гостиной, вид отсюда открывался как раз на бесконечную водную гладь.
- Я пришла просить о помощи.
Француженка напряженно всматривалась в лицо женщины напротив - тусклый цвет лица, ввалившиеся щеки и синяки под глазами, наспех замаскированные черными тенями, говорили явно не о самых лучших временах в жизни именитой волшебницы. В карих глазах светился ум, решительность и острая боль от бессилия, которое Нарцисса так сильно возненавидела за последние несколько лет.
Все знают эту статную женщину как сильную чародейку, темного мага, одну из сестер Блэк. В кругу Пожирателей ее хоть и считали тихоней, но все же искренне уважали и побаивались.
Кто-то ассоциировал ее имя с ужасными деяниями Беллатрисы, с извечным безудержным хохотом, раздававшимся везде, где безумица проливала чью-то кровь.
Для кого-то она была женой Люциуса Малфоя, правой рукой и немой опорой, всегда потакавшей мужу и игравшей роль «жены-красивой картинки».
Но никто и никогда не видел в ней страдающую мать, отчаянно сражавшуюся за будущее сына с тем, от чьего семени в ее чреве и зародилась новая жизнь.
- Почему вы выбрали это место? - Катрин передернула плечами, попытавшись расслабить напряженные мышцы, - Зачем дали мне сбежать из вашего особняка?