И были в царстве Йимы
Равно неистощимы
И пища, и питье,
Бессмертны скот и люди,
Не вянули растенья,
Не иссякали воды;
И не было в том царстве
Ни холода, ни зноя,
Ни старости, ни смерти,
Ни зависти зловредной[16].
А раз ни в чем не было недостать и никто не умирал, то на земле стало тесно, и Иима расширил Арьяна Вэджу — благодатный арийский край — вдвое.
Даже беспощадные морозы, налетевшие с севера, не помешали благоденствию народа, потому что царь воздвиг для людей убежище — Вару, за оградой которого люди пережили холода. Возможно, в этом предании речь идет о далекой доисторической эпохе оледенения… Мы уже упоминали, что Павел Глоба отождествляет это легендарное сооружение с древним городом Аркаимом, руины которого обнаружены археологами в Челябинской области.
…Но Йима не удержался, возгордился и совершил грех. Когда Ахура Мазда предложил ему стать пророком истинной веры, царь отказался, сочтя, что для счастья человечества достаточно лишь земных благ, подателем которых он, обуянный гордыней, возомнил не Бога, а одного себя. И тогда кончилась безбедная жизнь, и в мире надолго воцарилось Зло.
Трон захватил кровожадный трехглавый змей Ажи Дахака, которому помог в этом родной брат законного государя, предатель Спитьюра. Долго скитался низвергнутый правитель от города к городу, от селения к селению, пока его не выследили и по приказанию единокровного брата не предали страшной смерти: его заживо распилили пополам острой пилой.
Душа Йимы, возгордившегося и жестоко расплатившегося за это, попала в ад, но во время Страшного суда именно он будет первым прощен Богом, так как много добра принес людям. А пророком Ахура Мазды на земле станет из-за отказа Джамшида от этой благородной миссии лишь его далекий потомок Заратустра…
Почти тысячу лет правил на земле Дахака, неся арийским землям неисчислимые бедствия. Вот как повествует об этом Фирдоуси в «Шахнаме»:
Обычай правдивых и чистых исчез;
Везде победил омерзительный бес…
Насилья и злобы настала пора,
Лишь втайне чуть слышался голос добра[17].
Множество мирных поселений было разорено кочевниками, под влиянием которых многие стали поклоняться злым дэвам. Но тайный «голос добра» не умолк навсегда: еще оставались на земле праведники.
Одним из них был Атвйа, потомок Йимы в восьмом поколении (относительно предыдущих семи поколений в родословной Заратустры, из-за врагов стремившихся уничтожить самую память о законных царях, обнаруживается пробел).
Благочестивый Атвйа был вторым жрецом Хаомы, отжав для людей ее целительный сок. В награду за это боги послали ему сына — Траэтаону (по-персидски Фаридуна).
Ажи Дахака увидел вещий сон о том, что этому младенцу суждено победить его, и он разослал своих прислужников на его поиски. Злодеям удалось настичь и убить Атвйу, но жена погибшего жреца Френи скрылась вместе с ребенком и отдала сына на воспитание пастуху.
Когда спасенному Траэтаоне исполнилось пятнадцать лет (по арийским обычаям, это возраст совершеннолетия), мать рассказала юноше о злодеяниях трехголового змея, и тот поклялся отомстить и за отца, и за своего падшего предка, Йиму. И так как Благой Дух покровительствовал ему, он бросил вызов Ажи Дахаке.
По стране к этому времени прокатилась волна восстаний против неправедного правления, и к Траэтаоне присоединилось множество повстанцев, возглавляемых кузнецом Кавой (Кейем), который превратил в знамя свой кожаный кузнечный фартук, прикрепив его к древку. Это кожаное полотнище позже стало прообразом государственного флага Ирана при династии Сасани-дов (III–VII века), получив название «знамени Кавиев».
В конце концов поддержали Траэтаону и два его старших брата, которые до этого намеревались предать и даже убить его. Он их великодушно простил.