Они Зардушта приняли завет
И Зенд-Авесты и Азара свет.
Странно было бы предположить, что Фирдоуси не знал, чем Зенд-Авеста отличается от Авесты…
Зенд-Авеста является более поздним переводом на среднеперсидский язык древнего оригинала Авесты. К тому же Зенд-Авеста включает в себя текст с позднейшими комментариями. «Зенд» — это толкование, и написано оно уже не авестийским, а пехлевийским алфавитом[72].
И уж конечно, никак не мог современник Зардушта царь Гуштасп исповедовать Зенд-Авесту. Ведь если и принес ему пророк кроме устных проповедей записанные тексты, то это могли быть только гаты — первая часть «Старшей Авесты», авторство которых все единодушно приписывают именно Заратустре. Не писал же Заратустра тексты комментариев к самому себе…
Кстати, как мы уже упоминали, уничтожил священную Авесту Александр Македонский. Но через триста лет (после чего?) он варварски сжег не только первый вариант Авесты, но и «Зенд».
Летопись «Арта-Вираф намак» сообщает:
«А религиозные книги, в том числе Авесту и «Зенд», написанные золотыми буквами на специально подготовленных воловьих шкурах и хранившихся в Стахре… в «Замке письмен», тот подлый, порочный, грешный, злонравный румиец Искандар из Египта собрал и сжег».
Обратите внимание, что за триста лет от первых проповедей Заратустры, похоже, набралась целая библиотека зороастрийских книг, включая и толкования, и комментарии. Лично нам кажется, что, для того чтобы обрасти увековеченными золотыми письменами, помещенными в специальное «книгохранилище», уточнениями и дополнениями, новое учение должно быть гораздо старше. Вспомните, сколько времени потребовалось, к примеру, новой христианской вере, чтобы утвердиться, распространиться и обрести каноны.
В «Шахнаме» Фирдоуси приход Заратустры в земли Гуштаспа вообще опущен. Этот эпизод описывается лишь в более раннем «Шахнаме» Дакики. В нем Зардушт приходит к Гуштаспу, объявляет себя пророком и призывает:
За мною идти повелел тебе Бог.
Горящие угли принес я, их жар —
Небесного рая спасительный дар…
…Я послан Творцом… чтобы веру в него
От меня ты принял…
И еще одно несоответствие. Традиция называет Балх резиденцией Кави Виштаспы. По этой версии Заратустра пришел в Балх со своей родины Арьяна Вэджа, и именно в Балхе Гуштасп принимал его учение.
Но ведь у Фирдоуси Лухрасп, уступив сыну трон, удалился в Балх, став отшельником. К тому же авестийский Арватаспа и иранский Лухрасп совсем необязательно являются одним и тем же историческим лицом.
Дело в том, что ни имя Лухраспа, ни имя Арватаспы вообще не упоминаются в авестийских списках династии Кавиев[73], появляясь лишь в пехлевийских сочинениях[74], заполняя промежуток в хвалебных гимнах между Кей Хосровом и Виштаспой. При перечислении Кеев (Кавиев) в «Денкарте» имя Лухраспа также не упоминается. Это странно, потому что родословной того, кто первым принял новое Учение, должно было бы уделяться больше внимания. Почему же перечислены все предки, кроме отца?
Так что совершенно неясно, был ли Арватаспа — Лухрасп действительно отцом авестийского Виштаспы? Или же более поздняя пехлевийская традиция ввела в священные тексты имя отца знакомого им правителя Гуштаспа, приписав именно ему принятие Авесты от пророка.
Так, в «Бундахишне» «исправляется» авестийская «оплошность», и родословная Арватаспы возводится к Кави Кавате: он был сыном Авзава, правнука Кави Пишины. И царствование его длилось по этим источникам сто двадцать лет.
Вообще-то Авеста очень скрупулезно относится к подсчету времени в священных текстах, указывает, к какой эре относится описываемое событие, за чем следует… Если складывать все упоминающиеся в повествовании сроки, то получается именно тысяча лет определенной эры. Почему же в данном случае целых сто двадцать лет «выпадают» из подсчета, а никто этого не замечает? Или они лишние?
В «Шахнаме» повествуется о суровых испытаниях, выпавших на долю последователей зороастризма. После ухода Гуштаспа в Систан коварный Арджасп нападает на Балх, разоряет храмы огнепоклонников и сжигает священную Авесту.
Чертогов царских рухнули твердыни.
Погибли оскверненные святыни.
Авесты свитки были сожжены.
Мобеды мудрые истреблены…
Был этот день, как день возмездья, страшен.
Огонь Зардушта кровью был погашен.