— Я просто хотел принести пользу, — невинно произнес Джек.
— Спасибо, но сделайте одолжение, не помогайте мне больше, — огрызнулся Бингхэм. — Оставайтесь на своем рабочем месте и занимайтесь своим делом. Кальвин сказал мне, что у вас масса незаконченных случаев.
— Это все? — спросил Джек, когда Бингхэм замолчал.
— Пока да.
Джек встал и направился к двери.
— И еще одно, — остановил его Бингхэм. — Помните, что ваш годичный испытательный срок еще не закончен.
— Это я помню, — заверил Степлтон.
Выйдя от Бингхэма, Джек прошел мимо миссис Сэнфорд, пересек коридор и вошел в кабинет Кальвина Вашингтона. Дверь была приоткрыта, сам Кальвин сидел за микроскопом.
— Простите, — окликнул его Джек, — насколько я понимаю, вы меня искали.
Кальвин развернулся на вертящемся стуле и воззрился на Джека.
— Вы еще не были у шефа? — прорычал он.
— Только что от него, — ответил Степлтон. — Такое всеобщее внимание воодушевляет.
— Бросьте умничать, — одернул Джека Кальвин. — Что сказал доктор Бингхэм?
Джек пересказал Кальвину содержание своего разговора с шефом и не забыл об испытательном сроке.
— Сказано без недомолвок, — произнес Кальвин. — Так что одумайтесь, а то придется вам искать работу.
— Кстати, у меня к вам одна просьба, — произнес Джек.
— Слушаю, — отозвался Кальвин.
— Как насчет десяти долларов, которые вы мне должны?
Кальвин снова уставился на Джека. Каков наглец! В таком положении у него еще хватает духу спрашивать о деньгах. Наконец Кальвин повернулся к столу, достал из ящика бумажник и вынул оттуда банкноту в десять долларов.
— Скоро я получу их назад, — уверенно проговорил Вашингтон.
— Конечно, получите, — согласился Джек, забирая купюру и пряча ее в карман.
Пешком по лестнице Джек поднялся в свой кабинет. К удивлению Степлтона, кроме Чета, там находилась Лори. Оба смотрели на Джека выжидающим взглядом.
— Ну? — нарушил неловкое молчание Чет.
— Что ну? — вопросом на вопрос ответил Джек. Коллеги едва ли не силой усадили его на стул.
— Тебя еще не уволили? — с тревогой поинтересовался Чет.
— Кажется, нет. — Джек начал просматривать лабораторные данные.
— Вам лучше поостеречься, — сказала Лори, направляясь к выходу, — в течение первого года они могут выкинуть вас отсюда по первому же своему капризу.
— Бингхэм уже напомнил мне об этом, — угрюмо произнес Степлтон.
Остановившись на пороге, Лори обернулась и посмотрела в глаза Джеку.
— Меня в первый год тоже чуть не уволили, — признала она.
— За что? — поинтересовался Джек, несколько оживившись.
— За те непонятные случаи с передозировкой, о которых я говорила вам утром, — ответила Лори. — Исследуя те случаи, я ухитрилась наступить Бингхэму на любимую мозоль.
— Это и есть та долгая история, которую вы собирались мне поведать? — спросил Джек.
— Это только одна ее часть, — ответила Лори. — Меня тогда действительно чуть не уволили. И все потому, что я не слишком всерьез восприняла угрозы Бингхэма. Так что не повторяйте моих ошибок.
Как только Лори вышла, Чет потребовал полного отчета о визите к Бингхэму. Джек рассказал все, не забыв упомянуть о звонках шефу мэра и члена комиссии по здравоохранению, которые жаловались на Степлтона.
— Они жаловались персонально на тебя? — с ужасом спросил Чет.
— Конечно, — ответил Джек, — а я в этой ситуации оказался добрым самаритянином.
— Господи, что ты еще натворил?
— Я просто постарался соблюсти дипломатический этикет — задавал вопросы и делал предложения.
— Ты ненормальный! — воскликнул Чет. — Тебя чуть было не вышвырнули вон и, спрашивается, за что? Что ты стараешься доказать?
— Я никому и ничего не старался доказать, — заявил Джек.
— Я тебя не понимаю.
— Кажется, это всеобщее мнение, — усмехнулся Джек.
— Кстати, я знаю о тебе только то, что раньше ты был офтальмологом, а теперь играешь в Гарлеме в баскетбол.
— А что еще нужно обо мне знать? — спросил Джек. — Можно только добавить, что я работаю в судебно-медицинском управлении. Больше обо мне сказать нечего.
— Скажи, у тебя в жизни есть какие-нибудь радости? — спросил Чет. — Например, с кем ты общаешься? Есть ли у тебя подружка?
— Если честно, то нет.
— Ты что, голубой?
— Никак нет. Просто я на время сошел с круга.
— Тогда ничего удивительного, что ты ведешь себя как форменный псих. Вот что я тебе скажу — сегодняшний вечер мы проведем вдвоем. Пойдем поужинаем и немного выпьем. Недалеко от моего дома есть довольно уютный бар, там у нас будет время поболтать.
— Я не очень расположен говорить о себе, — отказался Джек.
— Ладно, тебе не придется говорить, ноле отказывайся, давай выберемся в эту забегаловку. Я думаю, тебе просто необходимо нормальное человеческое общение. Ты совсем одичал в своем Гарлеме.
— А что, есть нормальное человеческое общение? — философски заметил Джек.
Глава 9
СРЕДА, 22 ЧАСА 15 МИНУТ, 20 МАРТА 1996 ГОДА
Чет оказался на редкость решительным парнем. Он настоял на своем, несмотря на энергичные возражения Джека, — они сегодня ужинают вместе, и баста. В конце концов Степлтону пришлось сдаться, и около восьми часов он на своем велосипеде пересек Центральный парк, чтобы встретиться с Четом у итальянского ресторана на Второй авеню.
После ужина Чет с той же напористостью предложил немного выпить. Джек позволил приятелю расплатиться за ужин и теперь, чувствуя себя в долгу, потащился вслед за Макговерном. Сомнения охватили Джека, когда они уже поднимались по ступеням ко входу в бар. Последние несколько лет Степлтон ложился спать в десять и вставал в пять, сейчас было уже четверть одиннадцатого, и он почувствовал, что после выпитой полбутылки вина его неудержимо клонит ко сну, голова изрядно кружилась.
— Сдается мне, я не готов пить, — заявил Джек.
— Но мы уже пришли, — жалобно проговорил Чет. — Пошли, всего-то раздавим по бутылочке пива.
Отступив на шаг, Джек попытался разглядеть темный фасад — вывески над дверью не было.
— Как называется это райское место? — пробормотал он.
— "Аукцион-хаус", здесь мы и приземлимся, — сказал Чет, открывая дверь.
Джеку интерьер смутно напомнил обстановку материнского дома в Де-Мойне, что в штате Айова. Правда, там не было стойки бара из черного дерева. Обстановка заведения являлась вульгарной карикатурой на викторианский стиль — с карнизов криво свисали длинные шторы, а высокий потолок покрывали жестяные листы с грубой чеканкой, аляповато раскрашенной в пестрые цвета.
— Давай сядем вон там. — Чет указал рукой на маленький столик у окна, выходящего на Восемьдесят девятую улицу.
Джек подчинился. С этого места хорошо просматривался зал, причем Степлтон отметил, что пол сделан из навощенного дубового паркета — не слишком характерная для баров деталь. В заведении находилось около пятидесяти человек — они или стояли у стойки, или сидели на скамейках у стен, все хорошо одеты и по виду интеллигенты. Во всяком случае, Джек не заметил ни одной надетой задом наперед бейсболки. Мужчин было приблизительно столько же, сколько женщин.
Впервые за весь вечер Джеку пришло в голову, что, пожалуй, Чет оказался прав, вытащив его в бар. В таком «нормальном» окружении Степлтону не приходилось бывать уже несколько лет. Может, это и к лучшему, подумалось Джеку, он давно уже стал одиночкой, безропотно несущим свой крест. Интересно, о чем говорят все эти замечательные симпатичные люди, заполнившие зал гулом голосов? Проблема, и очень большая проблема, заключается в том, сможет ли он, Джек Степлтон, на равных общаться с подобной публикой?