Но требований никаких не было, все спокойно летели домой.
И мне бы успокоиться! Ага! Как же!
Вдруг из хвоста самолета, там, где расположились стюардессы, Настя быстро прошла в кабину к пилотам. Через минуту она шла обратно, и на лице ее читалось напряжение. Потом включился микрофон и раздался спокойный голос командира.
— Внимание пассажиров! Говорит командир. Прошу пристегнуться, убрать все вещи из под ног и голов, взять детей на колени. Мы не падаем, и с машиной все нормально. Предстоит некоторая корректировка курса, и вместе с ней возникнут воздушные ямы. Если станет плохо, обратитесь к стюардессам. Вверху на панели есть кнопка вызова. Все будет хорошо.
И отключился.
— Что случилось? — наклонился к нам Эйтан. — Надежда, вы можете узнать у вашей знакомой стюардессы?
— Я попробую, — и, отстегнув пояс, пробралась между креслами в хвост самолета. Дорога была известна.
На Настю я наткнулась сразу же. Та хотела выйти в салон.
— Настя, — придержала ее за руку, — что случилось? Мы падаем?
— Нет-нет! — охнула она. — Но не очень хорошо. Дело в том, что мы поменяли курс. Сейчас идем над Ираном и потом над морем. Нас не пропускает Турция по обычному маршруту. Этот же эшелон пилоту почти не знаком, поэтому он будет осуществлять корректировку курса по ходу полета.
— А что это значит?
— А это значит воздушные ямы, заваливание на крыло, и даже резкое изменение высоты. Поэтому, вот тебе несколько пакетов и давай на место. Около кабины пилотов, там, где сидите, будет меньше ощущаться колебаний. Больше в хвостовой части. Вот еще вам пледы и подушки.
Я поблагодарила ее и вышла с вещами. На меня смотрели пассажиры настороженно, будто я что-то сделала не то. Пледы и подушки передала Елене для Ареля и еще пакеты. Себе тоже оставила. Черт его знает, когда Бог спит! Пригодится!
Так и случилось. Самолет болтало, трясло, он попадал в воздушные ямы и мы падали, как в лифте, потом поднимался, и у нас закладывало уши. В салоне сначала были слышны вскрики, а потом и они пропали. Многим было просто некогда — их тошнило. Настя с подругой то и дело выбегали по вызовам, пронося новые пакеты и воду в пластиковых бутылках. В салоне почувствовался запашок рвоты. Наши приятели тоже не выдержали. Арелика начало тошнить сразу же, и Елена постоянно меняла салфетки на его лбу и подносила пакеты. Он откинулся на руки Эйтана и лежал бледный с закрытыми глазами. Вскоре начало тошнить и саму Лену. Симеон забрал малыша, и я теперь занималась им, а Эйтан помогал матери.
— Ты как? — все спрашивал меня Симеон, глядя на мое раскрасневшееся лицо.
— Я нормально, — отмахивалась и снова мочила салфетку водой и прикладывала ко лбу Арелика. Он дышал коротко, отрывисто, был бледный и холодный. Симеон кутал его в плед и прижимал к себе. Я смотрела, как нежно он заботится о ребенке и удивлялась, почему мы встретились только сейчас. Может быть, у нас что-нибудь и получилось. Но потом, вспомнив свой диагноз, вздыхала и вновь мочила салфетку.
Раздался голос первого пилота, и он успокоил нас тем, что мы, наконец, встали на путь и скоро уже будем дома. Самолет выправился, и летели уже спокойно. Елене стало лучше, и они забрали уснувшего мальчика к себе. Стюардессы прошлись по ряду и собрали в большой черный мешок все отходы после нашего страдания. Постепенно уже слышались нормальные голоса и даже смех, видимо был отходняк после страха. Я привалилась к плечу Симеона. Он убрал подлокотник, разделяющий наши кресла, и прижал к себе за плечи.
— Поспи, — прошептал он, прижавшись губами к моему виску. Я лежала с закрытыми глазами и млела от его рук, мягких губ, запаха.
— Что это? — думала я. — Неужели и меня пробило? Неужели права моя подруженция, которая заталкивала меня на тот курорт, что, мол, там я найду свое счастье? А я смеялась! Вот так всегда и бывает. Только ему надо в Москву, а я остаюсь. Хотя, кто теперь знает, где найдешь и где потеряешь. Хаос, еб твою кочерыжку!
Через час мы приземлились в нашем городе. Все захлОпали, как обычно в таких случаях. И еще раз, когда вышли пилоты и пошли на выход. Мы тоже собрались. Выходили последними. Насте сказала, что если понадоблюсь, то может обращаться в любое время и передала заранее написанный на салфетке свой номер телефона. Из вещей отсутствовал один из чемоданов и мой баульчик. Я обещалась постараться пробить информацию уже завтра. А сейчас домой…домой…