— Танюша! — прошла далее в комнату. — Ты где, моя милая? Танюша! Это я, тетя Надо!
Она так меня назвала, когда ей сказали, как меня зовут. Та и произнесла: — Тетя Надо!
Еще все тогда засмеялись. "Надо же" была моей присказкой.
Я вновь поискала по гостиной и вышла в коридор, когда услышала писк. Прислушалась. Он исходил из спальни. Открыла дверь и увидела закутавшееся в одеяло тельце, откуда выглядывали только глаза. Испуганные глаза ребенка.
— Танюшка! — бросилась я к ней. — Это я, тетя Надо! Ты узнаешь меня?
Присела на край и протянула руку. Она в испуге дернулась в сторону.
— Ну-ну, девочка моя, успокойся, — мягко отвела одеяло в сторону. — Я это я, посмотри. Меня послал к тебе папа Витя.
Она откинула часть покрывала с лица:
— Поедем к папе?
— Нет, моя милая, папа в больнице. Мы поедем ко мне, помнишь мой дом?
Она кивнула.
— Во-от! Потом папа нам обязательно позвонит, и мы встретимся. Поехали?
Она вновь кивнула. Я откинув одеяло, увидела, что та полностью одета, даже в сапожках. Посадила ее и вновь прикрыла одеялом.
— Посиди, я сейчас позову нашу тетю Люсю, помнишь ее?
Она вновь кивнула.
— Мы соберем вещи твои и поедем.
— И папины, тоже? — прошептала она.
Я остановилась и сердце сжалось.
— Нет, папа сам за ними приедет. Ведь я не знаю, что ему нужно, верно?
— Да, — вновь прошептала она, — папа знает сам.
— Ну, вот видишь, а сейчас посиди.
Я подошла к окну и помахала на улицу фонарем. Увидев, что открылась дверь и Людмила вышла, еще раз помахала. И она рванула к подъезду.
— Сейчас ворвется и мне отвесит, — тоскливо подумала я и пошла навстречу.
Так и случилось. Она вытаращилась на меня, потом опомнилась, поняв, что все нормально и выдала:
— Ну ты даешь, мать! Еще одна такая выходка и в вашей группе будет на одного члена меньше.
Я виноватым голосом подтвердила свою неразумность, но это же впервые у меня. Она прошла со мной в комнату и увидела сидящую Танюшку. Подсела.
— Ну, ты как, ребенок?
Та пожала плечиками:
— Я ничего. Только папа заболел, а мама умерла. И мне было очень холодно.
Мы с Людмилой всхлипнули одновременно. Помолчали успокаиваясь.
— Ну, ничего, — похлопала она по ее ручке, — папка выздоровеет, а ты к нам. Там познакомишься с мальчиком. Его зовут Ареэль и он настоящий мужчина. Смело можешь ему доверять. И еще там ждут тебя Юзик и моя Ляля. Сейчас мы соберем твои вещи и поедем, хорошо?
— Да, хорошо, — прошептала она. — Я давно не видела Юзика. Он уже стал большим?
— И толстым, — проложила я и начала собирать ее вещи, оглядывая полки.
Мне было трудно понять, что с собой надо брать, ведь не было опыта с детьми, но при подсказке Людмилы и некоторых спорах, мы собрали большую сумку. И еще маленький рюкзак, примерно такой же, как и у Арелика, и Танюшка положила в него своих кукол, пару книжек с карандашами и альбомом. Людмила спускалась вниз с Танюшкой на руках, а я закрыла двери и пошла за ними. Перед выходными дверьми, остановила их и осторожно выглянула. И была права. Около машины стоял полицейский УАЗ и один уже вылезал наружу. Он был в полном камуфляже в броннике и с автоматом. Подошел к машине, заглянул внутрь и попробовал дверцы. Они были закрыты. Потом прошел к водителю, и они о чем-то говорили.
— Что там? — выдохнула Людмила.
— Патруль, ешкин кот! — прошептала я.
— Что будем делать?
— Ждать и надеяться, — хмыкнула и приникла к дверной щели.
— Как хорошо, что не выскочили сразу! — думала я, все еще приглядываясь и прислушиваясь к происходящему. — Кто-то позвонил! — сплюнула, — Вот суки!
Подумав все же смекнула:
— Но может подумали, что грабеж? Всякое сегодня бывает. Вот и боятся.
Мы стояли еще немного, пока патруль, так ничего и не обнаружив, уехал. Вышли, опасаясь, что тот вернется, загрузили багажник, пристегнулись, и я завела машину. Доехали уже спокойно, без приключений. Выбрала другой маршрут, чуть более длинный, но спокойный.
Глава Двенадцатая. "Мы едем-едем-едем в далекие края…"
Мы вошли и увидели, что Елена с Эйтаном сидели на кухне и ждали нас, так как чайник был горячим и сварена каша для Танюшки.
— Вот, что значит опыт женский, — подумала я, благодаря её.