Опять съехали с обочины на полянку, окруженную невысокими кустами. Быстро расположились. Все хлопотали за сооружением места под ужин и развели костерок для приготовления горячего. Елена с Виктором суетились у костра, ребята помогали им, Людмила с Симеоном разбрелись по округе, собирая хворост, а Ольга с Эйтаном о чем-то говорили, стоя в сторонке. Все как-то расслабились и слышались отдельные вскрики и даже смех. И только дети, сидели нахохлившись на стульчиках, видно устали и от поездки и от неудобств в пути. Их даже не отвлекала Ляля, что бегала и лаяла то на них, то на Юзека, приглашая к играм, но детские ножки отталкивали ее нехотя, а кот сторонился и уходил к столам, где уже выкладывалась еда.
Я отошла от них к кустам и отвернувшись, глядела на закат. Листочки на ветках слегка дрожали от колебания воздуха, и мне казалось, что так же подрагивала и я, прислушиваясь к себе. Что-то тяготило меня, какое-то нехорошее предчувствие. Та еще моя нюха, чего я всегда не любила в себе. Вздрогнула, когда почувствовала руки Симеона. Он приник к моему уху.
— Что с тобой, хорошая моя? — поцеловал в шею. — Что-то чувствуешь? Брось. Уже всё прошли, и теперь еще один переход и мы дома.
Я повела плечом.
— Нехорошо на сердце, будто чую беду, только откуда, не знаю, но она рядом.
Он резко развернул к себе и наклонился над моим лицом.
— А ну-ка посмотри на меня, — тихо сказал он.
Я подняла голову и заглянула в его вдруг потемневшие зеленые глаза.
— Что может такого произойти, когда кругом никого нет, даже деревушки. Одни горы, леса и поля.
— Я не знаю, — вздохнула и высвободилась из его рук.
Отошла в сторону и принялась машинально обрывать листочки с веток.
— Понимаешь, — повернулась к нему, — я верю своему предчувствию и оно меня не обманывает никогда.
— Ну, и что говорит твоя «нюха»? — спросил усмехаясь.
— Говорит, что будьте начеку.
— Будем, — улыбнулся он. — А теперь иди ко мне. И перестань хмуриться, тебе это не идет.
Обняв, прижал к себе. Так мы и стояли, пока не услышали голос Елены, чтобы шли к столу.
Всё убрав после себя и даже зарыв остатки костра, потихоньку собирались к машине. Эйтан ловил собачку, а Ольга, смеясь, закрывала кота в переноску, дети уже оживились и бегали в догонялки вокруг машины, их пытались поймать Митька с Витькой от чего те визжали от восторга. Я наблюдала эту картину и мрачнела всё больше. Наконец все устроились в салоне, и я залезла последняя. Обернувшись, пожурила ребят и Людмилу, что не надели жилеты, но ребята рассмеялись, а Люська махнула рукой.
— Ой, отстань, подруга! Так надоело тяжесть таскать. Скоро уже приедем. Осталось всего ничего и все будет хорошо.
— Твои слова, да Богу в уши, — прошептала я на ее слова и отвернулась.
Выехали на дорогу и тронулись в путь. Дорога опять шла в гору, и машина ехала медленно. А там опять поворот за поворотом и все ввысь. Горы, хоть и старые, и все же возвышенность. Сумерки сгущались и уже проступали на небе первые звезды. В салоне было тихо.
Многие уже дремали, когда из-за поворота на нас выехала грузовая машина. Эйтан дал по тормозам, и машина пошла юзом. Все проснулись тут же.
— Что случилось! — вскрикнула Елена.
И тут уж было не до ответов. Я поняла, что моя чуйка была права, и мы попались и при том круто. Машина была военной, из последних моделей с плотным брезентовым тентом. Она тоже ушла в сторону и тормозила. Я крикнула Эйтану, чтобы он выравнивал машину и продолжал ехать. Тот ругался вслух и давил на педали. Машина взревела, и мы покатили дальше. Я оглянулась и увидела, как разворачивался по узкой горной дороге тяжелый ГАЗ, и теперь поняла, что так просто они не отстанут. Это уже не те деревенские халявщики, это банда, хорошо оснащенная и, возможно, хорошо вооруженная. Мы ехали медленно, так как дорога шла в гору, да еще и фаркоп с бадьей тормозил. Машина надрывалась, а прибавить скорость не мог, иначе мотор заглохнет и тогда нам будет плохо.
Я сдержано говорила ему в поддержку и утешение:
— Все хорошо, Эйтан, ты молодец. Не спеши. Они еще только разворачиваются. Машина у них тяжелая и им надо время, а мы успеем, и скоро будет спуск. Там и оторвемся.
Уже все встревожились. Детей закутали в жилеты и спустили на пол, Ольга села к ним, Симеон переместился к ребятам, потеснив Людмилу в середину. Она приготовила санитарный чемоданчик и пистолет.