Я сразу подумала, что мы побеспокоили колонию своим бурением. Этого было достаточно, чтобы пробудить любопытство этих тварей... либо голод. Я особо над этим не размышляла.
Я продолжала пинать и топать. За моей спиной член команды закричал от боли, нагнулся чтобы схватить там, где его лодыжку атаковали, но тут же на его руку вскочило три этих штуки, а затем и на тело. Я видела, как ему оторвало левое ухо, затем он упал, мгновенно его осадили и начали поедать, щелкающая кучка изоподов. Bсе, как один, жадные до его плоти и костей. Его крики были ужасными, но к счастью, они не продлились долго.
Мы почти достигли двери на капитанский мостик. Он прикладывался по нападающим изоподам монтировкой, размахивая ей среди тварей, подобно мечем. Нас осталось только четверо; мы наконец пробрались к двери и захлопнули ее.
Mы быстро поднялись по лестнице в рубку, где просто замерли и какое-то время просто смотрели на друг друга. Kаждый гадал, что черт возьми произошло. Вся палуба наводнилась этими тварями, они ползали и натыкались друг на друга в безумном поиске пищи. Я не могла видеть кого-либо из команды. Я надеялась, что как и нам, большинству из них удалось добраться до безопасных мест. По крайней мере, грузовой люк был закрыт, я могла только надеяться, что все оставшиеся входы под палубой тоже крепко заперты. Eсли эти твари расхаживают – кормятся – в коридорах и каютах; с такой мыслью я не могла совладать.
- Что теперь? – высказался один из членов экипажа.
Я поняла, что он обращался к капитану.
- Сейчас мы уберем эти козявки с моего чертова корабля, - проговорил он в мрачном тоне. – Грубая сила очевидно работает, но давайте попробуем, что-нибудь эффективнее. Подожжём керосин, мы выжжем этих ублюдков.
Так начался самый длинный день в моей жизни. Капитан распустил команду по всему судну с одной установкой – поиск любых изоподов на борту и избавление от них любыми доступными способами. Как выяснилось, огонь был чертовски эффективным, отпугивая тварей в поисках убежища от пламени. Нам удалось загнать большое стадо этих штук в грузовой отсек, где их сожгли - они хрустели и лопались как бекон. Если я и ожидала, что они пахнут как отходы морской пищи, я ошибалась, так как вонь, исходящая от них, была едкой, как будто обгоревший уксус. И по мере нагревания, они не становились красными, как мясо крабов, а зелёными, обмасленными, и воняли они от этого еще сильнее.
Но наша тактика работала.
Это произошло, когда я помогала загнать еще десяток изоподов в темную яму грузового отсека, - тогда я увидела свечение впервые. Это были тусклые голубые переливы. Tак как ярко светило солнце, которое пробивалось через эркерные двери, которые тогда были открыты, из-за чего эффект был тусклым. Но теперь, когда я это увидела, я стала замечать его в других темных уголках, где мы находили этих тварей. Я мгновенно поняла, что я видела: это был свет, который они использовали, чтобы выследить свою добычу на глубине, сейчас выдавал их на поверхности.
Пока продолжался день и солнце проделывало свой путь по небосводу, удлиняя и сгущая тени в коридорах и отсеках, я стала замечать, что свечение стало сильнее, а вместе с ним нарастал скулящий гул. Пришлось приблизиться к одной из тварей, чтобы понять причину. Oна потирала двумя своими самыми большими конечностями, быстро и яростно и, подобно сверчку, отправляла сообщение, которое могли понять только его приятели, другие изоподы. Но близкое рассмотрение открыло мне еще кое-что, что требовалось изучить. Я не хотела делиться информацией с кем-либо прямо в тот момент, но если я была права, мы были в больших неприятностях, чем мы думали.
Несмотря на отвращение капитана, я настояла на поимке живого образца для изучения. Hаконец, мы поймали одного в рыбацкую сетку, и я перенесла его в лабораторию наверху на палубе. Конечно, у меня не было времени детально его изучить, так как корабль был не полностью очищен, и прошло несколько часов, прежде чем капитан заявил, что он доволен состоянием корабля.
Капитан установил охрану на палубе, я же дотащилась до каюты без ног, где рухнула не раздеваясь, погрузившись в забытие, которое не требовало водки.