Вор попытался было съязвить, но замолк, уставившись на смотревшее ему прямо в лоб дуло пистолета.
***
- Я разорен, друзья мои, - доносились горестные завывания из фургона. - О, Вигхард, как я, твой верный слуга, смог прогневить тебя?
- Проклятый старый актер, - прошипел Эццио, скривившись так, будто у него заболели все зубы. - Когда он уймется?
Добраться до города бродячему театру дядюшки Валье удалось лишь после полудня. За это время у всех актеров труппы уже начала болеть голова от постоянного нытья Валье об упущенной выгоде, что ярмарка прошла мимо них, не оставив в карманах актеров и самого Валье ни деньера, что теперь им всем грозит нищета, паперть и прочая и прочая и прочая. Это достало не только вспыльчивого Эццио, который перебрался из фургона к Францу, но и обычно невозмутимого Эрцо. Теперь кучер и оба брата ехали бок о бок, дыша свежим воздухом и любуясь пейзажами пригорода Руж. Пейзажи, впрочем, не отличались от Лесного Тракта. Фермы и поместья остались далеко в стороне, а здесь был все тот же лес. Дорога начала подниматься в гору. Значит, Руж уже близко. Раздражение понемногу начало спадать - осталось совсем немного. Франц заулыбался, подгоняя лошадей, Эццио изобразил кривую усмешку, после очередной шутки брата. Даже стенания дядюшки Валье стали чуть тише.
Внезапно сменившийся ветер принес едва уловимый запах дыма.
- Видимо, веселье в городе идет полным ходом, - отметил Эццио, привстав на козлах и пытаясь рассмотреть, что происходит. Однако холм скрывал город от взора юноши. Франц наоборот, насупился, погоняя лошадей.
- Вряд ли. Чуют мои старые кости, в городе что-то неладно.
- Что может случиться во время Летней Ярмарки? - удивился Эццио. - Она проводится столетиями, с тех пор, как был основан город. Даже во время войн и чумы праздник проводился, как положено. В этот день в город не может проникнуть беда.
- Времена меняются, юноша, - ответил Франц.
Запах усиливался, превращаясь в едкий запах гари. И вот лошади уже вползли на холм, когда Франц резко дернул поводья, останавливая фургон.
- А вот и беда, - пробормотал кучер, поднимая шляпу и в недоумении взъерошив волосы.
Браться смотрели во все глаза, отказываясь верить в увиденное.
С холма открывался прекрасный вид на город. Однако теперь эта была ужасающая картина. Над высокими каменными стенами, окружавшими город, поднимались столбы жирного черного дыма. Руж горел. У ворот кипела суета - люди сломя голову бежали прочь из этого Пекла.
- Видимо, Ярмарка в этом году не удалась, - задумчиво пробормотал Франц, нахлобучивая шляпу. - Что будем делать дальше, дядюшка Валье?
Толстячок уже кряхтя, выбрался из фургона и теперь стоял, рассматривая горевший город. Эццио ждал очередного трагического монолога о гибели городов и цивилизаций, однако старый актер молчал, вглядываясь вдаль.
- Видимо, эта сломанная ось была нашим счастливым билетом. Иначе бы мы успели в это Пекло, - устало произнес, наконец, он. - Лучше всего теперь добраться до Торгового Тракта. В часе езды отсюда будет Форт Виннир. Лучше переждать эту беду за спинами солдат. А там видно будет. Разворачивай лошадей, Франц.
***
- Я много пережил, немало чего видел, но чтобы такое, - устало произнес Хосе, указывая на десятки трупов у подножия баррикады. - Они словно обезумели.
Капитан сидел на мостовой, прижавшись к тележному колесу и пытаясь унять дрожь. Его лихорадило. Проклятый каннибал, умудрился достать зубами, разорвав руку.
Рота мушкетеров вместе со стражей ворот сдерживала натиск уродливых каннибалов, пока толпа беженцев не покинула город. За это время Альварес потерял почти всех бойцов. И если бы не перегородившая улочку баррикада, возведенная из того, что попалось под руку - на мостовую полегли бы все. Каннибалы просто смели бы солдат и расправились с бегущими горожанами.
- Эй, командир? Ты слышишь меня?
Альварес лишь кивнул, перематывая кисть вытащенным из сумки бинтом. Теперь, после увиденного в городе ужаса, он понял что произошло. Все части мозаики вдруг сложились в ужасную картинку в его пылающем от жара мозгу. Капитан видел, как умирали от укусов люди, и как по прошествии какого-то времени они вставали с земли, смотря на мир уже новыми, затянутыми белой поволокой глазами. Это были уже не люди. И капитан с ужасом понимал, что те раненые, которые дойдут до Виннира, просто уничтожат форт. Мир обречен. Он не сможет выстоять перед этой, абсолютно новой для него угрозой. Бегущие зараженные разнесут эту заразу по всей стране быстрее лесного пожара, быстрее чумы. И сам капитан тоже умрет. Точнее, он уже мертвец. Просто пока еще организм борется. Но это дело времени.
- Эй, Альварес, ты как? - над капитаном склонилось обеспокоенное лицо Хосе. - Выглядишь ты погано. Неужели все это из-за какой-то царапины?
Альварес и вправду выглядел неважно. Бледное, как простыня, лицо, красные круги под глазами. Капитана сильно трясло, будто на улице вдруг ударил сильный мороз.
- Уводи ребят, - едва слышно просипел Альварес и закашлялся. Его зубы выбивали сильную дробь, как бы он не старался унять озноб. - Уходите подальше отсюда. В Фиорентию. Или Громланд.
Капитан устало посмотрел на то, что осталось от доблестной роты мушкетеров. На солдат, с которыми он прошел бок о бок сквозь множество сражений. Пятеро. Вот и все, что осталось от его роты. И парнишка - курьер, чудом уцелевший в этом бою. Вольтер переминался в стороне, глядя на сидевшего командира мушкетеров. Кажется, он тоже понимал, или знал, что будет с Альваресом. Взор затуманивался какой-то странной поволокой. Глаза сильно слезились.
- Но как же оставшиеся в городе? - удивленно спросил Хосе. - Как же помощь канонирам?
Он не успел договорить, как где-то вдалеке, в руинах сгоревшего Центрального Района, прогремел мощный взрыв. И даже отсюда был виден взвившийся в воздух столб дыма, пыли и обломков.
- Вот тебе и ответ, - устало прохрипел Альварес. - Арсенала больше нет. Кирасиров, скорее всего, тоже. Все кто мог, уже покинули город. Теперь тут остались лишь эти упыри, да мародеры. Уводи людей, Хосе.
- Мы не бросим тебя, капитан, - решительно сказал Лоренц, тот самый солдат, который утром играл с напарником в кости на посту. Видимо, Счастливчику везло не только в кости. Вон, стоит живой и невредимый. Ни царапины.
- А как же ты, командир? - спросил Хосе.
- Боюсь, со мной уже все понятно, - криво улыбнулся Альварес. - Уводи ребят.
- Но...
- Это приказ, Хосе! - рявкнул капитан.
Хосе покачал головой, однако не решился ослушаться командира.
- Рота - покинуть позиции, - коротко скомандовал он. - Отходим к форту Виннир.
Рота зашагала в сторону ворот. Альварес смотрел им вслед. Взор уже затуманивался. Проклятый жар. И лишь когда последний солдат скрылся за воротами, капитан трясущимися от озноба руками достал пистолет, пулю и бумажный патрон. Зубами надорвал оболочку и принялся засыпать порох. Осторожно, стараясь не просыпать черный порошок на мостовую. Так, теперь бы еще найти шомпол.
Смерти капитан уже не боялся. Наоборот, теперь, когда Старуха уже стояла за его спиной, терпеливо выжидая последние мгновения, голова капитана стала удивительно ясной. Он понимал, что умрет. Но не хотел превращаться в одну из этих тварей. А значит, нужно сделать все, чтобы не стать жаждущим человечины тупым вурдалаком.
Пуля легла в ствол. Еще пара секунд. Руки уже плохо слушались, а значит, следовало поторопиться. Только бы не дрогнула рука. И уже срывающимся на хрип голосом, Альварес быстро забормотал Отходную Песнь...
Хосе обернулся, когда в городе грянул одинокий выстрел.
- Вот и все, - пробормотал он, украдкой смахивая с небритой щеки скупую слезу. Альварес был ему почти братом, с которым силиец бок о бок прошел немало боев. Казалось, они побывали в самом Пекле и вернулись оттуда, смеясь в лицо Старухе. Но вот пришел черед капитана. Терпеливая дождалась.
- Смотри, капитан, - изумленно крикнул Счастливчик, указывая пальцем в небо.
Хосе вздрогнул от обращения и лишь несколько секунд спустя понял, что Лоренц обращается к нему. Он взглянул туда, куда указывал Счастливчик.