Тень на потолке тревожила ее, она видела то человека, то птицу, то какого-то маленького зверька (крысу?!) — петляя по черным бороздам ветвей, та лихо взбиралась до самой вершины, замирала и Саше казалось, что она там не одна, а с кем-то, и они как будто разговаривают, поглядывая свысока на белые прямоугольники кроваток. Саше становилось страшно, она укрывалась с головой, но один глаз все равно выглядывал, любопытство побеждало страх. С кем разговаривала крыса на темной вершине дерева или это ей все показалось? Она вглядывалась в потолок до рези в глазах, и что-то юркое, неуловимая тень в этот миг соскакивала вниз и стремглав неслась по отвесной траектории — пересекая диагональ потолка, резко меняя направления на изломе стены и бежала уже строго вниз. Саша следила за ней, а страх покрывал ее вдруг похолодевшие ножки гусиной кожей. Проходил миг, такой бесконечный и такой короткий и крыса, теперь у нее не оставалось никаких сомнений, это крыса с длинным мерзким хвостом и цепкими лапками — соскальзывала туда, где к стене примыкала Петина кровать.
Саша вздрагивала от испуга и укрывалась целиком с головой. Она хотела бы подбежать и предупредить друга, что… что ему грозит опасность, но не могла пошевелить и пальцем — ноги, руки, все тело окаменели. Даже нос стал холодным как у соседской собаки Альфы после долгой прогулки. Саша прислушалась.
Там, за дверью, и еще дальше — через светлое, но сейчас опустевшее помещение группы, в туалете полная добродушная няня по имени Петровна мыла посуду, Саша слышала звон тарелок, бряцание вилок и ложек о стальную мойку — но эти звуки были так далеко, что казались нереальными, из другого мира.
Петровна там, а мы тут, подумала она. И даже если крикнуть, она не услышит, у нее льется вода.
Саша повернула голову, полусонным взглядом посмотрела на Петра. Тот свернулся калачиком и сладко сопел.
Какая же я трусиха, подумала она в полудреме. Даже Петя и тот спит, а я все о чем-то думаю. Интересно, как звали ту крысу? Не было никакой крысы, дуреха. Мама порой называла ее так — дуреха. И теперь она слышала в своей голове голос мамы. Тебе нужно смотреть поменьше мультиков. Рататуй? Рататуй это мышонок, или крысенок? Не было никакой крысы. Это просто тень. Спи.
Она отвернула уголок одеяла, сознание блуждало далеко-далеко — наблюдая серый город, извилистые улочки, покатые крыши домов, строительные краны, снующие автомобили — все, на что хватало глаз, сверху, откуда-то сверху, с высокого, самого высокого дерева.
И на границе сна и яви, когда воронка нереальности, кружась, тянула ее в свой сладкий омут, перед глазами возникла вдруг серая, с маленьким черными бусинками глаз — та самая крыса.
Она взглянула на Сашу, словно та вторглась в ее вотчину — взглядом, от которого у Саши все внутри затрепетало.
— Ты хотела знать, как меня зовут?
Саша стояла (или висела) перед ней, прямо на вершине этого громадного черного дерева, под которым внизу виднелся спичечный коробок ее детского садика.
Злые глазки пронизывали ее насквозь, не давая ни вздохнуть, ни сказать. Она вспомнила, что боится высоты и вовсе обмерла. Огромная крыса раскачивалась на ветке в метре от нее — грозя обвалить тонкий ствол. Холодный колючий ветер дул Саше в лицо — она хотела замотать головой, сказать, что все это сон, и только сон, чтобы тотчас проснуться и кинуться к нянечке, рыдая и умоляя разрешить больше не спать… но крыса ухмыльнулась, обнажив ряд мелких острых зубов. Махнув хвостом, который задел Сашину руку, оказавшись жестким, мокрым и неприятным, крыса прошипела, по крайней мере, разинула пасть, и Саша услышала в своей голове:
— Ты не сможешь проснуться.
Глава 4
Осень 2012 года
Она распахнула глаза. Над ней стоял Макс Костров. Вытянутым из подушки длинным белым перышком, он щекотал Сашин нос, улыбаясь собственной задумке — он видел в мультике про Тома и Джерри, что так можно вызвать чихание и довести, по крайней мере, кота до слез.
Саша не чихнула и когда она открыла глаза, то он немного испугался — если она закричит, а любая девчонка может закричать ни с того ни с сего, зная, что сию минуту примчится воспитательница и виновника накажут, если она действительно громко закричит, — ему крупно влетит.
Но Саша не закричала. И даже наоборот, увидев склонившегося над ней Макса, чуть не обняла его за шею — Макс в любом случае лучше и безопаснее, чем жуткая крыса из сна. Сны иногда бывают такими страшными, что в такие моменты зарекаешься спать и Саша подумала, что лучше вообще не спать, чем видеть такой кошмар. Она будет терпеть, сколько сможет.