Первая глава
Холод бетона просачивался даже сквозь майку и кофту. Острые камни игнорировали плотную ткань порванных штанов и больно впивались неровными гранями в ноги. Поза была крайне неудобной, но девушка боялась даже лишний раз вдохнуть, не то чтобы пошевелиться. Ведь то, что она смогла оторваться от своего преследователя и затаиться здесь, уже говорило о большой удаче, которую она не намеревалась упустить из-за случайного шума, который выдал бы её с потрохами. У врага был отменный слух, ведь в прошлой жизни он был охотником, и любой шорох для него что-то значил, даже если это был незначительный шум камней от перемены такой неудобной позы.
Девушка задрожала, невольно схватившись за свою правую руку и сжав пальцы на предательском шраме, из-за которого она и оказалась в такой непростой ситуации. Черные вены, уродливой сеткой видневшиеся на молочно-белой коже и расходившиеся от краев шрама к локтю и запястью, тут же отозвались обжигающей болью, как будто по ним, вместо крови, толчками струилась огненная лава. Девушка застонала и тут же испуганно замолкла, невольно подтягивая к груди сбитые в кровь колени.
Оружия не было, ни у нее, ни в этой разгромленной комнате, которая раньше с большой вероятностью принадлежала маленькой девочке. Взгляд беспокойно перескакивал с покосившейся детской кроватки на лежащего в дальнем углу, уже потерявшего свой истинный цвет серого медведя с оторванным ухом. Наверняка здесь когда-то даже останавливались люди или человек, так как рядом с ногами валялись такие неуместные здесь покорёженные, вскрытые консервы, а на ранее розовых, а теперь вздувшихся ядовито-желтых обоях были написаны ничего незначащие для девушки даты. Но все эти детали были бесполезны, разве можно отбиться от преследователя плюшевой игрушкой или уже заржавевшей банкой от консервов?
Девушка устало откинула голову назад, прислонившись затылком к неровной, потрескавшейся бетонной стене. Вероятность того, что враг не проверит этот дом, была крайне мала, он отличался отменным упрямством и настойчивостью, девушка готова была поспорить, что он обыскал бы каждый дом в этом чертовом городе, но сейчас это было не нужно. Он видел, на какую улицу она свернула, и ее неожиданное исчезновение наверняка натолкнет его на мысль, что она затаилась в каком-то из домов. Он не поленится прошерстить каждый. И, как будто подтверждая её слова, с улицы пророкотал зычный грубый бас.
- Тебе лучше самой выйти, сука. И, может быть, тогда я смилуюсь и не исполню свое обещание. Ты же помнишь, что я говорил, когда предупреждал тебя на счет укуса? Да, тварь?
Тут же со стороны улицы послышался гортанный вой, и девушка зажмурилась, затыкая уши руками, которые были заляпаны давно запёкшейся черной кровью. Снаружи громом прозвучали два выстрела, темными тенями в воздух взметнулись испуганные вороны, а девушка осторожно перевела дыхание: легкие до сих пор отзывались лёгкой затихающей болью от быстрого бега.
- Ну, так как? Это мое последнее предложение: выходи, и тогда твоя смерть будет лёгкой, или жди, пока я тебя найду сам. Тогда я выполню свое обещание и тебе будет ой как неприятно. Больше надрывать свое горло не буду, не хочу собирать на этой улице армию мертвяков.
Девушка сглотнула и, не удержавшись, приподнялась, осторожно выглядывая на дорогу. Стёкол давно не было, и ничего не мешало разглядеть улицу. Она была довольно широкая и почти вся состояла из некогда белоснежных фанерных домов. Сейчас же большинство из них были заляпаны грязью, а на некоторых даже красовались кровавые разводы. Девушка поморщилась и скосила глаза на начало улицы, туда, откуда она выбежала от преследователя и тут же дернулась назад, моля бога, чтобы он её не заметил. Мгновения ей хватило, чтобы разглядеть за сгоревшими скелетами легковых машин чуть смазанную из-за плохого зрения фигуру. Она бы из тысячи других курток узнала эту: потертую, грязно-коричневую, которая красовалась на широких плечах её преследователя. Девушка перевела дух, он не мог её заметить, так как в этот момент увлечённо что-то пинал, наверняка только что подстреленный труп.
Правая рука неожиданно полыхнула болью, казалось, что кости от плеча до фаланг раскрошились, впиваясь острыми осколками в мышцы и рассекая оголённые нервы. Девушка вскрикнула, хватаясь за руку и складываясь почти пополам, правая нога выпрямилась, и тяжелый ботинок с оглушающим шорохом проехался по рассыпанному на полу крошеву бетона. Это был оглушающий крик, особенно в стоящей на улице тишине...
- Я тебя слышу, зомбячка, - торжествующий голос врага отзывался болью в висках. - Жди.
***
25 сентября 2040 год.