Баксы делать из этих лбов бы — тверже не было бы валют!
Памятник
Петербургские пенсионеры требуют восстановления памятника Сталину в городе или области.
В столице на Неве (хотя товарищ Сталин ее и не любил за непокорный нрав) хотят, чтоб памятник тирану был поставлен. Я думаю, народ на самом деле прав. Их много в Питере — раздетых, пеших, конных, и львов, и Кировых у каждой проходной, атлантов, и лепнин, и завитков балконных — не рухнут небеса из-за еще одной. В былые времена (тому годов и ста нет) вождь гробил питерцев, как некий фараон… Но если б Сталин знал, чьей родиною станет сей город на Неве, его берег бы он!
Я в принципе за то, чтоб жаждущим в угоду расставить по стране советских заправил. Вон Ленин-то стоит, а он небось народу не меньше Сталина за жизнь передавил. Не верю, что народ когда-то был свободным: он статуи взрывал, от страха трепеща. Все это делалось не мнением народным, не волей бунтарей, а манием Хруща. Реформы русские обычно мимо кассы. Что демократия! — не грабили хотя б… А вот вернуть вождя как раз желают массы. Пусть массы сделают, чего они хотят. Воспитывать грешно, витийствовать довольно. Другого нет у нас наследия отцов. Пускай страна в ярмо влезает добровольно: ей будет некого винить, в конце концов. Чтоб статую вернуть, у всех свои резоны. Не должен отвечать за всех один грузин! По всей родной стране разбил бы я газоны и в центре каждого по бюсту водрузил. Отечество мое! Ты от Гайдара ноешь, на Грефа сетуешь с утра до темноты, а вот тебе Ежов, Вышинский, Каганович: сравни, любезное, кого терпело ты! Вот наше прошлое. К чему язык эзопов? Вся карта — памятник мучительных годин. Я Рыбинск бы назад переназвал в Андропов: рыб множество в стране — Андропов был один! И чтоб на постамент — цитаты, бредни, фразы: не из учебников, а подлинные, те! На то и памятник, чтоб помнили, заразы. А то забыли все и просят о кнуте.
Да! Вижу в этом я не вызов, не угрозу — примету времени. Вертись же, колесо! Не знаю лишь пока, какую выбрать позу и антураж какой для грозного Сосо. Какой бы жест найти достаточно победный? Весь Питер в статуях, не свергнутых пока. На медном скакуне воздвигся Всадник медный, и руку протянул Ильич с броневика; вот Катька в садике, на молодежь глазея, торчит среди кустов, построенных в каре; вот Пушкин ручкою у Русского музея как будто пробует — не дождь ли на дворе. На что бы водрузить тебя, герой отважный, телами подданных мостивший нашу гать? На лошадь, может быть? — но ты ездок неважный: ты ездил лишь на тех, кто не умел лягать. Поставить бы тебя на небольшую площадь в холодном Питере, раз Питер захотел, но вижу под тобой не броневик, не лошадь, а упомянутую груду мертвых тел. Вот славный постамент. Вернись сюда, скиталец, двукратно свергнутый, и обрети покой, Отечеству большой показывая палец (на демонстрации я помню кадр такой). Все, дескать, правильно! В порядке варианта — не палец будет пусть, а с той же пленки нос. Вот будет памятник — тебе и нам приятно. И точно, главное. Прими мой первый взнос.
Отключенные
В столице начался сезон отключения горячей воды. Три недели профилактики — и вы взглянете на жизнь по-новому.
О счастье! Не стало горячей воды. Вот, значит, и лето настало в державе. Незримое РЭУ взялось за труды, а мы, как обычно, побудем моржами. Всегда коммунальщики после зимы воды нас лишают. О власть ностальгии! Теперь уже ясно, что это не мы, не мы, не жиды, а другие, другие! Зачем профилактика — сам не скажу. Не знаю. Тем более — на три недели… Но людям на пользу, понятно ежу, чтоб мы без горячей воды посидели. Полезны лишенья и тяготы — раз. Нам надо понять с прямотою предельной, что жизнь незаслуженно балует нас. Вон Пушкин в Михайловском жил без котельной! Я, может быть, способом этим простым решил бы вопрос поколенческой связи: почувствуй себя Достоевским, Толстым… Наташи Ростовы, и Мышкины-князи, и все, кем культурные люди горды, поэты, мыслители, архиереи — все жили тогда без горячей воды! И даже без, блин, паровой батареи. Я, может, порой отключал бы и газ, и свет иногда, профилактики ради, — почувствуй себя, как трудящийся класс! Как воин в окопе! Как Питер в блокаде! Как пахарь, пустые хлебающий щи, как В. Маяковский, творивший в разрухе… А счастья источник в себе отыщи — не в пошлых удобствах, а в творческом духе.