Замечу второй утешительный плюс. Обычно нечасто я вижусь с друзьями, а тут — постоянно к друзьям тороплюсь: «У вас отключили? Помыться нельзя ли?» У нас коммунальные службы мудры. Звонит моя дочь, молодая девица: на Ленинском все раскопали дворы, зато на Мосфильмовской можно помыться! И вот с полотенчиком едешь к друзьям — на Курский, Тишинку, на площадь Свободы, — и телу тепло, и на сердце бальзам. А так бы еще не увиделись годы.
Опять же и третье добавлю в разряд пленительных плюсов, отмеченных нами. Стихийные бедствия как-то роднят, особенно если они не цунами. «Грядет расслоенье! — кликуша орет. — Разрушена нация! Будет, как в Чили!..» А в мае мы снова единый народ. «У вас отключили?» — «У нас отключили!» Хрущоба и башня, крепыш и больной, богач и бедняк, депутат и путана себя ощущают единой страной, вздыхая при виде горячего крана. Пускай не торопятся трубы разрыть, пусть вовсе не чинят (и это не чудо)… А главное, можно посуду не мыть, а есть с одноразовой. Тоже посуда.
Ликуй, детвора! Закаляйся, страна! Учись лишь одним обходиться из кранов — от этого станешь бодра и сильна, как учит учитель Порфирий Иванов. Смеясь, под холодной струею стою. Советскому жителю нет переводу. О, как мы горячую пустим струю, когда возвратят нам горячую воду!
Коэльо едет
Весной 2006-го бразильский писатель Пауло Коэльо совершил поездку от Москвы до Владивостока и нашел много общего у России и Бразилии.
Коэльо едет по России. Он повторяет: «Ай лав ю», с улыбкой кроткого мессии распределяя интервью. Как фат, собравшийся жениться, он быстр. Глаза его остры. Он едет, словно Солженицын, но не в Москву, а из Москвы. Его на всех вокзалах толпы качают, встречею горды. Ему несут в подарок торбы матрешек, ягод и еды. Всяк умоляет: «Дай автограф!» Ведут и в баню, и в сельмаг. Судачат местные: «А кто, брат, такой приехал?» — «Светлый маг!» Дождливо накануне лета. Сухого места не найдешь. «Коэльо, блин! Ты воин света!» — кричит из лужи молодежь. Однако мага что-то гложет. Смиряя собственную прыть, он шепчет под нос: «Быть не может». Кричит во сне: «Не может быть!»
Коэльо едет по Сибири. Над ним охранник держит зонт. При встречах лыбится все шире его встречающий бомонд. Администрация готова припасть к руке его, к ноге; все повторяют слово в слово: «Мы любим вас у нас в тайге!» Коэльо всюду слышит крики: «Нигде вас лучше не поймут! Мы без ума от „Вероники“ и чтим „Одиннадцать минут“! Нам ваше каждое изделье на память просится само!..» — «Не может быть!» — кричит Коэльо. И повторяет: «Быть не мо…»
Коэльо едет вдоль Байкала. Его вагон широк, как дом. Он пьет из тонкого бокала сок апельсиновый со льдом. Меняют блюда и подносы, подносят киви и хурму, а пресса задает вопросы, как надо жить и почему. Все умоляют: дай ума нам, спаси, останови развал! А шарлатаном, графоманом никто ни разу не назвал! Никто не рявкнул грубым матом, дурных намерений — ни в ком, владивостокский губернатор в порыве чувств назвал братком… О нем одном страна судачит, о нем одном мечтает Русь. «Не может быть! — Коэльо плачет. — Сейчас в Бразилии проснусь! Пора назад, в родную келью!» — бормочет, запахнув пальто…
Но тут доносят, что Коэльо желает видеть Кое-кто. И приглашает с этой целью на площадь, главную в стране. «Отлично! — думает Коэльо. — Уж он-то правду скажет мне».
Выходит он из самолета в Москву, в сияющую тьму. Во тьме к нему подходит Кто-то и провожает к Кой-кому. С повадкой вежливой и плавной слегка испуганный мудрец ему речет: «Ты самый главный. Открой мне тайну наконец! Но только честно, кроме шуток. Я честно знаю свой шесток. Я, как король, двенадцать суток в вагоне ехал на Восток, я интервью давал вначале и сигнатуры без конца, меня как гения встречали и провожали как отца, — везде, трюизмы изрекая, я обращался к небесам… Но я посредственность такая, что это знаю даже сам! Ужели обкурилась дури на это время вся страна? Ведь всей моей литературе в базарный день пятак цена! Слова пустые, разум птичий, идеи девственно просты… Ужель у вас такой обычай — богов творить из пустоты?!»
И Кое-кто, скользнув расческой по бледно-русым волосам, ему сказал с усмешкой жесткой:
— Да. Это так. Проверил сам.
За всех!
Госдума в первом чтении проголосовала за отмену графы «Против всех».
Снимаются последние вопросы. Все громче, заразительнее смех. И вот еще восторг: единороссы расстанутся с графою «Против всех». Пристойно только пьяному поэту, пропившему патриотизм и честь, мечтать о том, чего в России нету. Учись голосовать за то, что есть!